Малые войны

Эти слова Абдуллах-паши чистейшая правда. Если бы у меня была возможность телеграфировать вам обо всем вчера, то сообщил бы, что войска наши должны обязательно (!) отступить до [169] Чаталджи. Но наши телеграфные чиновники Бунар-Гиссара при первых же слухах о появлении неприятельской конницы бежали, и поэтому только теперь сообщаю вам следующее:

Причины наших неудач можно искать в плохом устройстве наших войск и в беспорядке наших запасных.

При всем этом... дождь, который, продолжаясь целую неделю, совершенно убил дух войск и в течение двух-трех дней превратил дороги в состояние невозможное для движения войск, обозов и артиллерии...

Вследствие плохой погоды и размягшей почвы третий и шестнадцатый корпуса почти все оставили по дороге. Не знаю точно положения других корпусов, но, вероятно, и они в таких же условиях. Невозможно описать состояние духа войсковых начальников из тех, что находятся возле меня, свидетелей всего происходящего».

Как видно из телеграммы Абдуллаха-паши, состояние корпусов его армии ближе к железной дороге было не лучше.

Корреспондент газеты «Матэн» попал на линию железной дороги при отступлении и описывает так свои впечатления.

«Было три часа пополудни, — пишет он, — когда мы услышали о взятии Кирк-Килиссе. Нельзя представить себе, какая сумятица и беспорядок начались по линии железной дороги, по которой производилась эвакуация войск.

Один молодой турецкий офицер сказал мне по-французски: «Происходит нечто такое, чего до сих пор наша история не знала: наши войска не разбиты, но охвачены безумной паникой».

Прикомандированный к корреспондентам майор Васи-бей с судорогами на лице читал сбивчивые [170] бессвязные телеграммы, сообщающие, что болгарская кавалерия вступила в Кирк-Килиссе. Он не верил, он был убежден, что болгарская кавалерия не могла так близко подойти к нам.

Немая паника солдат в беспорядочно отступавших колоннах была еще ужаснее негодования и возмущения офицеров.

Я был свидетелем того, как поезд, направлявшийся из Демстики в Чорлу, потерпел крушение возле Люле-Бургаса на станции Саидлер. Казалось бы, что каждый должен был приняться за работу по очистке железнодорожного пути. Ничуть не бывало. Через час станция, где скопилось несколько поездов, задержанных крушением, была окончательно загромождена и движение прервалось на четыре часа. Только на следующее утро, в воскресенье, мы были в состоянии отправиться в Чорлу.

Пленных захватили болгары — около 1200 чел.

Часть артиллерии осталась в добычу (27 ор.)».

Поражение армии произвело глубокое впечатление на турецкое правительство. На заседании совета министров под председательством султана великий визирь Гази-Мухтар называл положение отчаянным. Однако Турция решила продолжать войну.

Великим визирем был назначен Киамиль-паша, сторонник дальнейшего сопротивления.

Лозенградская победа болгар у них вызвала большой подъем духа в армии и стране и установила на весь последующий период войны моральное превосходство болгар над своим противником.

Отходя по линии Бунар-Гиссар — Люле-Бургас, Восточная турецкая армия отделялась от Адрианополя. Ближайшим следствием было занятие болгарами 14-го октября ст. Баба-Ески и перерыв сообщений по железной дороге Адрианополь — Люле-Бургас.

Сообщение с Адрианополем оставалось лишь по беспроволочному телеграфу. [171]

Обложение Адрианополя

II-я болгарская армия генерала Иванова с 11-го октября начала обложение Адрианополя и устанавливала осадные батареи между Тунджей и Марицей. К 15-му октября правый фланг армии уже упирался в Арду и наблюдательные части распространились южнее ее. Занятие I-й армией Баба-Ески отрезало Адрианополь от полевой турецкой армии и позволило I-й болгарской армии произвести обложение крепости и с юга.

После попытки, вернее, усиленной рекогносцировки 11-го октября болгарская главная квартира решила вести постепенную атаку крепости, отказавшись от мысли штурма открытой силой, требующего больших потерь{11}. В армию генерала Иванова привлечены были 14 аэропланов для целей разведки и бросания бомб в Адрианополь. На службу было принято несколько русских летчиков-волонтеров.

Сражение на линии Люле-Бургас — Бунар-Гиссар

Турецкая армия устроилась за ручьем Карагач-дере на линии Люле-Бургас — Бунар-Гиссар, в двух переходах от места боя 9–11-го октября.

Болгарская главная квартира получила от тайной разведки сведения о прибытии свежих войск в Восточную турецкую армию. Силы турок считались слишком большими, чтобы можно было, по мнению главной квартиры, рисковать немедленным боем; командующий [172] III-й армией получил соответствующее указание замедлить наступление.

Ожидался подход резервных бригад к I-й армии и смена полевых дивизий, полевые же дивизии предполагалось двинуть вперед.

Около 16-го октября генерал Кутинчев мог со своей армией (полевыми дивизиями) идти на помощь III-й армии. Третья армия подтянула свою неучаствующую в Лозенградском сражении колонну, охранявшую побережье (резервную бригаду).

* * *