Малые войны

«Г-н Миатович признает, — писал я тогда по поводу этой встречи нашему министру иностранных дел, — что сербы пропустили момент для нашествия в Старую Сербию, и так как теперь, если они решат напасть на Турцию, они будут побеждены, то поэтому, вероятно, король Милан, чтобы хоть что-нибудь сделать, должен будет вступить в Болгарию». — «Это будет очень жаль, — заметил г-н Миатович, — и дай бог, чтобы нашлось [413] в последнюю минуту какое-нибудь средство предотвратить эту опасность. Но что делать, когда и Ваше правительство вот уже три года не хорошо живет с нами. Отчего Вы захватили Брегово? Почему обещали выслать Пашича и Павловича, а позволяете им интриговать против нас? Почему произвели этот переворот, не уговорившись предварительно с нами? Почему и теперь не обращаетесь к нам, чтобы столковаться по-братски? Вот главные жалобы г-на Миатовича против нас». Я не упустил случая дать г-ну Миатовичу необходимые ответы и довел его до признания, что и для них будет очень опасно, если их безрассудное нападение на Болгарию вызовет затруднения и вмешательства, последствия которых их близорукий эгоизм еще не в состоянии предвидеть. Только одно замечание г-на Миатовича, думаю я, заслуживает внимания, а именно то, что нужно остановить всех сербских агитаторов. Наше правительство, если еще не сделало этого, должно сделать перед сербским правительством поступки о прямом соглашении.

Нужно здесь же прибавить, что тогдашнее болгарское правительство и до получения моего доклада послало в Сербию делегата, покойного г-на Грекова, но его не приняли. Если бы он был принят, то он мог бы опровергнуть безосновательные утверждения адвоката короля Милана, будто мы захватили небольшой островок в Брегово и будто мы не интернировали г-на Пашича.

Ирония судьбы хотела, чтобы тогдашний болгарский чиновник, г-н Пашич, впоследствии стал министром-председателем Сербии и чтобы г-н Миатович должен был защищать его противоболгарскую политику.

На Западе тогдашняя политика Милана не пользовалась популярностью. Она единодушно осуждалась в Англии. Красноречивым выражением этого осуждения является нижеследующее письмо великого Гладстона, которое он тогда прислал мне. [414]

Хаурден-Кэстл, 15 октября 1885 г.

Любезный Господин!

Я имел честь получить Ваше письмо и едва ли должен уверять Вас в том, что я продолжаю интересоваться делами Балканского полуострова и особенно делами Болгарии.

С удивлением увидал я в газетах мое частное письмо (или его значительную часть) к г-ну де Лавелэ, которое, как я предполагаю, было переведено и перепереведено. Как бы то ни было, надеюсь, не будет вредным, если из этого письма станет ясно, что я стою за признание совершившегося факта, что я надеюсь, что присоединение будет реальным и что я совсем не одобряю, поскольку я имею сведения об этом, движения в роде тех, путем которых запугивают Вас Сербия и Греция, чьи права на вмешательство в дела стран, лежащих вне их границ, я не могу признать. Я не думаю, что имею право сказать больше, так как в этих запутанных делах гораздо легче человеку сделать зло, чем добро. Во всяком случае я не упущу отнестись с самым большим вниманием ко всякому письму от Вас.

Остаюсь, любезный господин, Ваш верный У. Е. Гладстон.

Однако, несмотря на возмущение европейского общественного мнения, Милан, возбуждаемый тогдашним австрийским правительством, объявил нам войну посланием, поразительно сходным с прокламациями некоторых великих сил в настоящей великой войне. Вот извлечение из сообщения об объявлении войны, отправленного, как я уже сказал, 1 (13) ноября 1885 года:

«Командующий I дивизией и пограничные власти одновременно сообщают, что болгарские войска [415] напали сегодня, 1 (13) ноября, в 7 1/2 часов утра, на позицию, занятую одним батальоном 1 пехотного полка на сербской территории, в окрестностях Власины. Королевское правительство видит в этом немотивированном нападении объявление войны, и я Вас прошу дать знать г-ну министру иностранных дел в Болгарии, что Сербия, принимая последствия этого нападения, считает себя в войне с Болгарией с субботы, 2 (14) ноября, с 6 часов утра».

Известно, что никакого нападения со стороны болгар тогда не было. Известно также, как кончилась эта война, объявленная без всяких мотивов против братской страны, когда эта последняя отправила все свои войска против турок. Милан был разбит в две недели. Болгарские войска на пути к Нишу были остановлены представителем Австрии, графом Кевенхюллером. А 20 января 1886 года в Бухаресте открылась конференция для подписания мира между победительницей Болгарией и побежденной Сербией. По странному совпадению, делегатом от Болгарии был я, а от Сербии — г. Миатович.

И случилось тогда небывалое в истории конференций событие.