Мальтийский крест. Том 1. Полет валькирий

— Всё равно, Валера. «Пакта сунт серванта»[79]. В десять утра ты мой меморандум получишь. Даже если захочешь спать до двенадцати. Ты начальник, тебе можно. Найдешь его на тумбочке. А мне скоро на утренний развод. И я его так проведу… Она мечтательно подняла глаза к высокому потолку. — Каждая… вообразит: облом у Вельяминовой с полковником. Пролетела, зараза! Что нам и нужно, правда, милый? Только сам не проколись, не улыбайся в роте с масляными глазками, как кот, объевшийся сметаны. Лучше на Темникову начни смотреть оценивающе. Тогда всё будет в полном порядке. Детали я тебе потом объясню. У нас тут не Туркестанский округ.

Тут же сделала отстраняющий жест, с таким лицом, словно была не обнажена сверх всяких приличий, а одета в королевское платье с длинным треном.

— Иди, иди, ничего больше не будет, мне дописать надо…

Усаживаясь в кресло, начала очень мелодично и отчётливо насвистывать такты строевого марша «Печенегов» на слова бессмертного Дениса Давыдова: «Эй, вперёд, труба зовёт, чёрные гусары. Впереди победа ждёт, наливай, брат, чары!»

Уварову не оставалось ничего другого, как с удручённым видом выйти из кабинета.

ГЛАВА 14

Так сложилось, что после встречи немного отдохнувшего и получившего квалифицированную медицинскую помощь Чекменёва, Катранджи, начальника губернского жандармского управления генерала Закатова с Эфроимсоном и несколькими старшими представителями специфического одесского социума, Уваров от дальнейших одесских дел был отстранён.

Исполнил свой долг — и достаточно. Остальное решат без тебя.

Нужно сказать, Валерий в этот момент испытал величайшее облегчение. На кой они нужны ему, эти забавы? Тем более Вадим Петрович Ляхов, выслушав доклад Уварова по личной связи, полностью с ним согласился.

— Возвращайся домой, если отпускают. Девчат забирай с собой. Генералу сейчас кажется, что с помощью Тарханова он справится лучше. Очень может быть. Сергей своё дело знает, и не завидую я тем, кто попадётся ему под горячую, а тем более — холодную руку. А у нас с тобой не менее интересные дела найдутся…

Семеро девушек ни по каким служебным учётам не проходили. Прилетели с Уваровым инкогнито, проявились на несколько часов в нигде не зафиксированном инциденте, так же и исчезли, почти что и безымянные.

Только Ибрагим Рифатович, верный своему слову, придержал за руку Кристину в прихожей квартиры, где они все собрались.

Достал из кармана чековую книжку и ручку с золотым пером.

— Я сказал. Десять миллионов тебе, по пять остальным девушкам. Ещё по миллиону тем двум офицерам. От собственных щедрот. Они хорошо воевали, но договора у них со мной не было. Это справедливо?

— Думаю, да. Вообще я это тогда так, в шутку сказала, — улыбнулась Кристина. — Можем и обойтись.

— Для вас — шутка, для меня — нет. На чьё имя чек писать?

— Можете на моё. Кристина Станиславовна Волынская. Я поделюсь…

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Ибрагим-бей и размашисто, знакомым банкирам всего мира почерком вывел сумму прописью — двадцать семь миллионов русских рублей. Для него — копейки, в сравнении с на сколько-то лет или дней продлившейся жизнью.

Два часа Уваров потратил на личный доклад Тарханову. Сообщил ему подлинные факты и все варианты анализа Анастасии, не называя, разумеется, источника. Полковника они, судя по его выражению лица, заинтересовали не очень. Он предпочитал идти по горячему следу, а здесь информация и разработки жандармов и бандитов выглядели убедительнее, потому и предпочтительнее.

— Мы с тобой, Валерий, этими деталями в Москве займёмся. Когда всю конструкцию поймём и выстроим. Я тебе верю, и за всё, что ты сделал, — благодарен, не знаю как. Но, как бы тебе пояснить…

— Да что пояснять, Сергей Васильевич? Мавр сделал своё дело, мавр может гулять смело. А вы с Игорем Викторовичем в остальном и без меня разберётесь. — Уваров улыбался не дерзко, как умел, скорее — сочувственно.

— Ляховские штучки, — как бы про себя, но вслух сказал Тарханов. — Иди. Это я не тебе в упрёк, просто для прояснения… Ваши заслуги, без всяких вопросов, будут отмечены.

— Спасибо, господин полковник. «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».

Уже спускаясь по ступенькам, вспомнил заодно и Шекспира: «Неладно что-то в датском королевстве…»

Из Одессы Уваров с девушками прогулочным теплоходом, растворившись среди полутора сотен отдыхающей публики, добрались до Севастополя, а уже там сели в экспресс до Москвы. Заняли целиком спальный вагон– микст — четыре купе двухместных, четыре одиночных. Можно ехать со всем комфортом и держаться свободно, не остерегаясь чужих глаз и ушей. Рядовые валькирии разместились по двое, а командиры — Анастасия и Уваров — во второй половине вагона, поодиночке.