Малосильные боги

— А военные тут свое оборудование и технику тестят?

— Будешь много спрашивать — спать хуже станешь.

— Понятно. Значит, тестят.

До базы мы доехали без приключений. Констант сразу, как заглушили мотор, повел Алену к Виндосу, а я водрузил тело на специальную тележку, повез больного в свой кабинет.

Марат уже пришел в себя и начал задавать вопросы про то, что с ним будет. Я рявкнул на него, чтоб он заткнулся хоть на секунду, и ввел ему еще снотворного. Мне казалось, что обездвиженного человека мне убить будет намного проще. Думал я, думал, но все равно не мог себя заставить.

Ну и что, что он клон? Дышит? Может двигаться? Мыслит? Обдумывает действия? Значит, живет и существует. А кто мне разрешил отнимать жизнь? Виндос? Гремли? Я думаю, что как раз Сашка-то тут и ни при чем. Он и в обычных играх никого не грабил и не убивал, считая насилие самым последним доводом. Скорее всего, такие приказы выпущены лично Абботом. Ладно, кто виноват, тут, в принципе, не так уж и важно. Вопрос тут стоит «что делать?». А скорее «что мне будет за неисполнение приказа?». Так как в проекте задействованы огромные силы в лице частных и, скорее всего, даже не средних производителей в компании с государственными ведомствами и силовыми структурами, то просто выговором обойдутся вряд ли. Убьют? Виртуального или реального? Они в общем-то и реального могут, но смысла нет никакого. Убить виртуального проще и безопаснее. Во-первых, заморочек с телом не будет, во-вторых, я потом, как мне объясняли, сойду с ума, и стены скорбного дома навеки скроют от глаз посторонних идиота, который возомнил себя свободной личностью. Это только в квартире, пока жена у парикмахера, можно почувствовать свободный выбор из двух видов пива, трех пачек сушеных кальмаров и ста семидесяти каналов телевидения. И то не совсем свободный, а только в пределах каких-то рамок, сто семьдесят первый канал, хоть удавись, а не найдешь.

Вот мы и пришли к простому и банальному выводу. Или я в психушку, но с чистой совестью, или он на тот свет, а я дальше жить. Выбор интересен, особенно велик. Проведем аналогии и постараемся провидеть будущее. Чистая совесть — это, конечно, хорошо, только вот зачем она психу? Ему же все равно, какая совесть, если он больше растение с глотательными рефлексами, чем мыслящий человек. Вторая ветвь рассуждений гласит, что с запачканной совестью люди живут плохо, противно, но все-таки живут.

Хорошо, к мотивировке дальнейших действий, будем считать, я себя подтолкнул, но теперь стоило проработать способ. Не рубать же ему голову, как петуху на заклании. Родственники, скорее всего, потребуют тело для похорон, а разговоры об ошибке медперсонала, то есть меня, с поглаживанием ручки топора, торчащей из спины, думаю, не будут сколько-нибудь убедительными в глазах аборигенов в целом и плачущих родственников в частности. Придется травить ядом. Спишем на заражение крови во время ранения и все такое прочее. Правда, проще сказать, чем сделать. Руки тряслись и потели уже на стадии открывания ящичков с медикаментами, не говоря об открывании самой ампулы. Чтобы попасть иглой в открытое горлышко, мне пришлось, как снайперу, задерживать дыхание. Выдох, полувдох… Попал. Но ампула — это просто детские сказки, вена — вот что меня больше интересовало. Чем ближе я подходил к спящему клону, тем сильнее все вены в его организме истончались, а шприц в руках увеличивался, при последних шагах он казался самой тяжелой ношей на свете.

— Соберись, тряпка! — сказал я себе. — Чистеньким остаться не получится! Да и парня не спасти. Его все равно сотрут там и потом перепрограммируют. Не я, так другой. Его же не по-настоящему убить нужно!

На последней фразе про ненастоящую смерть мне как-то сразу похорошело, и на пике этого чувства я вонзил иглу в вену.

И тот кто-то за спиной охнул.

— Кого тут нелегкая принесла? Даже клона спокойно прибить не дадут, — буркнул я и повернулся.

Передо мной стояла дочь поселкового старосты, клон по имени Алена, и смотрела на меня расширенными от ужаса глазами.

Я сразу сообразил, что последнюю фразу сказал вслух и нужно что-то делать, как-то исправлять ситуацию.

— Стоп! — заорал я на нее, чтоб осадить и не дать разораться на всю подстанцию. — Это шутка, черная медицинская шутка. Я, наоборот, пытался откачать твоего брата, но не смог. У него заражение крови и, как последствие, — ураганный отек легких.

— Вы врете! — она почему-то не орала, а констатировала самым жестким образом. — Меня учил ваш предшественник, и я в курсе, что, кроме цианидов, ампул с красным раствором у вас на базе нет. Вы убили его!

И тут ее понесло на крик, плач и вой.