Малинка с горечью

Можно сказать, я получила возможность в рабочее время заняться любимым делом. Раньше, к сожалению, на чтение у меня не хватало ни времени, ни сил. В прошлой жизни, где я была бессмертным пони, упорно тянущим тяжелую тележку, после работы и домашних обязанностей я просто падала на кровать и засыпала, как убитая. А каждую свободную минутку посвящала Мишке, его развитию.

Сейчас я словно погрузилась в нирвану. Во-первых, ни с чем не сравнимый запах печатных книг. Волнующий и успокаивающий одновременно. Прохлада. Отсутствие суеты.

Мне даже кажется, что здесь ярче и острей, по сравнению с библиотекой, ощущается магия литературы. Ведь в магазине люди готовы заплатить из своего кармана за книгу. Новенькую, пахнущую, радующую глаз и руки. Черт, только сейчас пришла в голову какая-то чисто мужская собственническая мысль. Книгу, которую заберешь с собой и сможешь перечитывать, когда захочешь. И она, как девственница, не истрепанная жизнью и равнодушными руками, которые еще могут и обслюнявить страницу…. Она твоя навсегда.

Может, во мне уже и правда, мужик поселился? А что? Я все сама делаю, забочусь о семье, не жду от жизни розовой романтики. Осталось нацепить треники, майку-алкоголичку и с пивом отмечать отработанный день…

Фу! Я тряхнула головой, отгоняя глупости, норовящие поселиться в мозгу. Я бродила среди этого строгого великолепия и представляла, что скоро здесь будет стоять и моя книга. Ну, не совсем моя… Но труд мой… И радость заполняла душу. Все будет хорошо! Качели моей жизни взлетели вверх, даря ощущение полета и восторга. Но ненадолго. Я и представить не могла, какой сюрприз ждет меня по возвращению.

Нет, вот из всего, что может быть невозможного, Подгорский – это самое невозможное. Потому что именно его я увидела, когда бросилась искать Мишку.

Обычно он сидел в беседке, читал, занимался «художеством» в раскрасках или строил солдатиков. Не увидев его на привычном месте, я, как квочка, начала носиться по территории. Только что не кудахтала. Забежав за дом, к гаражу, я буквально остолбенела.

Мой Мишка важно восседал на водительском месте раритетного кабриолета нежного поросячьего цвета. А рядом стоял Подгорский, собственной персоной, и, тыча пальцем в различные кнопки, что-то увлеченно рассказывал.

Может я головой треснулась, когда выходила из такси? Или в дороге задремала и все еще сплю? Этого просто не может быть! Н всякий случай я потерла глаза руками. Но все осталось на месте.

Несмотря на нереальность ситуации, я не могла не залюбоваться картиной. Мой сынишка за рулем дорогущего автомобиля (за что я, несомненно, получу взбучку) бесконечно счастлив. Это написано на его мордахе. А его родной отец, как в идеальной семье, объясняет, как устроен механизм. Да и сам отец, черт его дери, стоит, как живая реклама. Высокий, спортивный. Черная футболка обтягивает крепкие плечи, заставляя сглотнуть слюну. Темные джинсы идеально облегают его заносчивую задницу. Непривычно видеть было его не в строгом костюме. Что в клинике, что тогда, в парке, когда он меня утащил, как неандерталец. Привык быть застегнутым на все пуговицы и не позволял себе расслабиться. Но он хорош в любом прикиде. Этого не отнять. Стоит тут весь такой красавчик!

И опять вопрос. Какого черта он здесь стоит?!

Неужели он родственник Старицкой? Этого еще не хватало! Или знакомый ее сына? И сюда явился, чтоб передать от него весточку? Но какая весточка, если в Америку он бы не успел слетать… Хотя о чем это я! Если речь идет о Подгорском, вряд ли что для него может быть «не успел». Может, Подгорский-старший – давний поклонник оперной дивы, и прислал вместо курьера внука с каким-нибудь подарком. Но это не дает ему право трогать автомобиль хозяйки.

Черт! Черт! У меня голова сейчас взорвется от напряга. Ну почему?! Окончательно убедившись, что все это мне не мерещится, я постаралась усмирить колотящееся от волнения сердце и придумать, как себя вести. Все-таки он теперь мой кредитор. Но он же может и Мишку забрать, раз вхож в дом хозяйки? Это не садик, где чужому не отдадут… Ну да… Почти не отдадут…

Так и не придумав ничего путного, я приблизилась к ним.

– Здравствуй, Максим. Зачем ты позволил ребенку пользоваться чужим имуществом? Ты хочешь, чтобы меня уволили и мне нечем было платить долг?! – мысленно приняв агрессивную позу сахарницы, я попыталась придать голосу максимум серьезности. Хотя внутри все искрило от близости человека, которого забыть или перестать на него реагировать просто невозможно. Кто попал в его сети, уже не выберется. Как муха, залипшая в паутине…

– Поздоровалась, уже хорошо. К хозяйке приехала какая-то старая подруга, и, судя по тому, что водитель занес за ней несколько коробок, в ближайшие часа два госпожа Старицкая больше ни о чем и не вспомнит, – нагло гипнотизируя меня своим смеющимся взглядом, сделал он расклад ситуации.

– А воспитывать в ребенке уверенность, что можно брать чужое, это нормально? – мое волнение изменило вектор и переросло в гнев. У меня даже крылья носа дернулись от злости. – Я, кажется, говорила…