Малинка с горечью

Малинка- льдинка… Нет. Даже не льдинка, а холодный айсберг. Айсберг, который может потопить непотопляемый «Титаник». Что с ней творится? Не может до сих пор простить мою юношескую глупость?! Так прошло сколько времени…Как в «Что? Где? Когда?» – накидывайте варианты! Скорей всего, ей стыдно, что замужество принесло вместо счастья и обеспеченной жизни убогое существование. Причем, не просто убогое. А еще и с вынужденной продажей тела. Поэтому она и смотрит букой.

На ее месте я бы точно желал провалиться сквозь землю, только бы не сталкиваться с тем, кого в свое время променяла на нынешнее нечто. Согласен с дедом – не можешь работать головой – работай руками.

По идее, я должен чувствовать сейчас злорадство. Удовлетворенное Эго, могло бы почесывать сытое брюшко. Но нет. Может потому, что не видел в глазах Малинки этого самого стыда, сожаления. Наоборот. Только холодная обида. Именно она не дает мне подходить к контракту с Малинкой как обычному деловому соглашению. Словно какая-то невидимая глазу заноза цепляется за все и мешает жить. Заноза. Вот еще одно определение. Заноза, перевернувшая мою размеренную жизнь. Заноза, поставившая под угрозу мое восхождение к вершине финансового Олимпа. И я понятия не имею, что предпринять.

Я снова начал мерять шагами кабинет. «А сколько в попугаях будет?» – словно желая поиздеваться над моим и без того пылающим мозгом, всплывает картинка из мультика.

Будет Стеллка смотреть мультики с малышом? Будет читать сказку? Или, как она планирует, все мамки- няньки? Нет. Хватит ей одной доченьки. Греточку она любит по мере своих сил. Но ее и воспитывать не надо. Специально обученные люди это уже сделали. Ее подарили уже готовой к употреблению. И теперь эта пустоголовая псинка только подчеркивает ее утонченную натуру. А также не требует никаких хлопот. Моет и кормит домработница. Ясен пень – строго отмеривать шестьдесят граммов, подогревать до нужной температуры еду – это так утомительно. Зато таскать ее под мышкой везде – это очень мило. Выбирать по каталогу ошейнички со кристаллами Сваровски – это модно. И для инстаграм отличный контент. «Греточка очень любит Мальдивы», «День рождения Греточки», «Греточка на маникюре».

Меня передернуло. Точно свихнулся на зарабатывании бабок. Теперь я понял, что чувствовал, когда женился. Ощущение Изумрудного города – все вокруг выглядело таким ярким. Невеста, с невинно хлопающими глазками и моськой под мышкой, казалась воплощением женского очарования. Поначалу умиляло ее сюсюканье, ее ласковое мурлыкание. И только сейчас из меня рвется желание сказать: «Ну, ты совсем мур-мур!». Или это виновата Малинка? Просто перепутала мне все карты? Перевернула жизнь вверх дном?

Как бы то ни было, сидеть и грызть свой хвост, беситься от неизвестности, выше моих сил. К черту соображения «что надо», «что не надо»! Если бы дед не сказал, что там любовью и не пахнет, я б забил на все. Но сейчас эти слова, словно расплавленное железо, текут по венам, обжигают, будоражат, не дают дышать. Поеду к этому уроду и выкуплю у него Малинку. Сниму ей квартиру, устрою на хорошую работу. А муженек сам пусть лечится.

– Ирочка, я уехал. До конца дня. И завтра задержусь. Михаилу Степановичу, если потеряет, скажи, что решил проехаться по торговым точкам в качестве тайного покупателя, – отдал я распоряжение секретарше и почувствовал, наконец, тот драйв, который дает ощущение настоящей жизни. Не азарт от удачно проведенной сделки. Не мандраж в предвкушении выгодного контракта. Нет. Совершенно непередаваемое ощущение жизненного драйва. Когда небо за окном синее, чем обычно. Когда простая вода вкуснее. И да. Когда тупые сотрудники не бесят, а забавляют.

Ехать домой за договором, чтоб посмотреть адрес Малинки, нужды не было. Фотографическая память позволяла без лишних усилий запоминать важную информацию. Осталось руководителям отделов дать ЦУ. На это ушло еще полчаса.

И вот я уже нырнул в салон любимой тачки и ощутил настоящий кайф. Избалованный зад, коснувшись дорогого кожаного сиденья, будто впервые порадовался комфорту. Руки радовались удобному рулю. И даже гаишник, погнавшийся за мной за разворот в неположенном месте, не вызвал привычного презрения. Я встретил его самой счастливой улыбкой, как старого друга, и за пять секунд избавился от протокола.

Моя радость передалась ему через красненькую бумажечку с видом Хабаровска, и мы расстались, до чертиков довольные друг другом.

На выезде из города я заехал в огромный торговый центр, чтобы выбрать пацану Малинки что-нибудь нереально крутое.

В моем детстве не было такой роскоши. Машинки, конструкторы. Ну и еще приставка. Все. А ну еще книжки.