Маленький отель на Санторини

Все свои дела в Москве я благополучно завершила. Отработала в офисе и получила последнюю зарплату, а заодно – аванс от начальницы на проведение свадьбы на Санторини. Мне сразу же удалось ее уговорить, и у меня остается около месяца на то, чтобы все подготовить.

Лечу я с одним чемоданом – в нем летние вещи и кое-какие личные, которые мне хочется взять с собой на Санторини. Большинство вещей я раздала друзьям и продала на Авито. А оставшиеся отвезла на хранение на склад.

Всю мебель и технику я распродала. Последним остался диван, но его купила квартирная хозяйка. Сегодня утром я вернула ей ключи, а она мне – залоговый платеж за месяц аренды. Мы расстались довольные друг другом, и я оставила ей адрес электронной почты на случай, если она захочет отдохнуть у меня на Санторини. Я надеюсь, что мне удастся запустить отель уже в этом сезоне, пусть и не сразу. Для этого нужно сделать еще кучу дел.

Перед аэропортом я еще успеваю забежать в обменник и поменять рубли на евро. А в такси смотрю на проплывающие за окном цветущие белые яблони и вишни и гадаю, когда я теперь увижу Москву.

– Приятного отпуска! – желает таксист, выгружая мой увесистый чемодан у дверей аэропорта.

Я с улыбкой благодарю его, думая о том, что отдыхать мне точно будет некогда. Мне предстоит море работы.

Прилетев в аэропорт Афин, я сажусь на автобус до города.

Хозяин квартиры, которую снимал отец, позвонил мне вскоре после моего приезда в Москву. Я оказалась права – мужчина не говорил по-английски, поэтому он просто выбросил мою первую записку, приняв ее за спам. Вторую записку, написанную по моей просьбе Спиросом на греческом, хозяин прочитал. Но когда перезвонил мне и затараторил по-гречески, уже я не смогла объясниться с ним, хотя и сразу поняла, кто звонит. Потом я отправила ему сообщение на английском и пару дней ждала ответа. Мне написал по-английски его племянник, и так нам удалось поговорить. Я была счастлива узнать, что хозяин сохранил личные вещи отца, и договорилась, что заберу их, когда прилечу в Афины по пути на Санторини.

Осмотреть квартиру не получается – там уже живут новые жильцы, а хозяин с племянником встречают меня у дома. За то, чтобы получить бумажную коробку с вещами отца, мне приходится заплатить триста евро – якобы столько задолжал отец за коммунальные платежи. Не знаю, так ли это, но я без колебаний отдаю нужную сумму, ведь содержимое коробки значит для меня гораздо больше. В ней я надеюсь найти ответы на свои вопросы.

До вечернего рейса на Санторини еще пять часов, а мне не терпится посмотреть вещи в коробке, поэтому я нахожу укромную скамеечку в национальном саду и открываю крышку. Внутри – ежедневник отца и пачка фотографий.

Ежедневник на греческом – в нем даты, встречи, номера телефонов. Это все, что я могу понять, не зная языка. Если отец занимался организацией концертов и мероприятий, ему приходилось общаться со множеством людей и договариваться о куче работ.

Гораздо интереснее рассматривать фотографии. Они запечатлели самые яркие страницы жизни отца из разных лет и похожи на снимки из глянцевых журналов. Закулисье концертов, фуршеты, выставки в галерее, вечеринки в ночных клубах. Здесь есть фотографии, на которых отцу двадцать, тридцать, сорок. Он довольно красив, всегда ухоженный, в модной одежде – как будто сам только что сошел со сцены.

На всех снимках Костас окружен людьми. Я ревниво вглядываюсь в лица женщин, помня о том, что отец сказал моей маме, что в Греции его ждет любимая. Почти все – красавицы в вечерних платьях или откровенных нарядах, с гривой ухоженных волос. Брюнетки, рыжие, блондинки. Стройные, как статуэтки. Женственные, с пышными формами. Высокие, миниатюрные. Гречанки, европейки, китаянки, афроамериканки. Каждая из них может оказаться той самой разлучницей, что украла его сердце и не дала шансов на продолжение знакомства с моей мамой. Но все женщины на фотографиях – разные, ни одна не мелькает на других снимках, как его постоянная спутница. Выходит, у отца была несчастная любовь? Он не был вместе с той, кого любил?