Маленький Бобеш

Когда мать проснулась, то сразу хватилась Бобеша. Ах, как она испугалась, не найдя его! Где теперь искать? Она заметалась по берегу. В ужасе подумала, уж не утонул ли он. Посмотрела и на другой берег, но не заметила Бобеша, потому что он вместе с мальчишками сидел за раскидистой ивой.

— И как это я могла уснуть! — корила она себя. — Куда же, прости господи, девался мальчонка! — Страх охватил ее, и она закричала в тревоге: — Бобеш, Бобеш!

Бобеш отлично слышал голос матери, еще и порадовался, что она наконец проснулась. Вот интересно! Как удивится мать, когда вдруг увидит, что он на другом берегу! Она, уж конечно, скажет: «И как только мальчишка ухитрился попасть туда?»

Бобеш решил пока что не показываться ей на глаза — пускай мать немножко поищет его.

— По-моему, тебя, мальчик, зовут, — сказал Бобешу Брихта.

— Я немножко погодя выгляну — пускай мама сначала поищет меня.

— Так не делай, — сказал Брихта, — а то мама забеспокоится, не случилось ли с тобой что-нибудь; подумает, что ты заблудился.

Бобеша точно ужалило, ему это и в голову не приходило. Он сорвался с места, подбежал к берегу, видит — мать уже повернула назад, к городу, торопится, чуть ли не бежит.

— Мама, мама! — крикнул он во всю мочь, но мать даже не оглянулась, словно и не слышала его. Значит, теперь она уйдет, а он останется среди чужих людей. Бобеш с плачем крикнул еще раз: — Мама!

Мальчишки с Брихтой стали над ним смеяться.

— Придется тебе остаться с нами, а мы не поедем домой, пока не стемнеет, — сказал Брихта.

Бобеш расплакался.

— Э-э, не стыдно! Такой большой — и ревет! — смеялся старший мальчик.

— Ну, перестань хныкать, сейчас мы позовем твою маму! — сказал Брихта. Он вложил два пальца в рот и протяжно свистнул.

Мать обернулась. Брихта замахал ей рукой. Но она и сама заметила Бобеша и не заставила себя звать.

Подбежав к берегу, мать поздоровалась с Брихтой и, переведя дух, крикнула:

— Если бы вы знали, как я испугалась! Думала, мальчик пропал!..

— Охотно вам верю, милая. Видно, он у вас единственный! — со смехом отозвался с другого берега Брихта. — Ну, поехали! — обратился он к Бобешу, взял его на руки и пере нес на паром.

Паром уже отчалил, когда ребята с разбегу стали прыгать на него. Двое мальчишек допрыгнули, а младший, добежав до края берега, вдруг остановился и чуть не слетел в воду. Те смеялись над ним, вместе с ними смеялся и Бобеш, хотя у него еще не высохли слезы. Младшему мальчику пришлось остаться, и он с завистью смотрел вслед парому.

На берегу мать подхватила Бобеша и отшлепала его.

Потом они пошли назад в город. Уже совсем смеркалось. По дороге Бобеш рассказал, как он в первый раз ехал на пароме, как познакомился с Брихтой и ребятами. Молча выслушав Бобеша, мать заметила:

— Не стоишь ты того, негодный мальчишка, чтобы из-за тебя так пугаться! Хорошее начало, нечего сказать, а еще обещание давал!..

— Ну, мама, незачем тебе было пугаться. Ведь со мной ничего не случилось. Вот когда ты уходила от речки, так тут уж я испугался — думал, ты меня там оставишь… Значит, мы с тобой квиты, раз мы сегодня оба испугались.

— Помалкивай! Умник какой нашелся! — с сердитым видом сказала мать, но про себя посмеялась.

На тех же бревнах, где прежде сидели Бобеш с матерью, теперь отдыхали отец, дедушка, бабушка и двое чужих. Мать поздоровалась со всеми, а за ней и Бобеш.

— Где же вы так долго были? — спросил отец.

Бобеш поспешил сам все выложить, чтобы мать не начала сразу жаловаться. Едва он кончил свой рассказ, соседи заметили, что хоть он и маленький, а говорит толково.

Когда зашло солнце, все встали и пошли домой. Так Бобеш впервые вступил в свое новое жилище.

Глава 18 РАЗБИТОЕ СТЕКЛО

Комната показалась Бобешу совсем чужой, хотя и обстановка и вещи были размещены по-старому, как в деревне…

Стены были сырые, единственное окно — узкое и высокое — выходило на улицу. Таких высоких окон Бобеш не видел даже в усадьбе у Боженки. Но свет в окно почти не проникал, потому что на другой стороне улицы стоял высокий, двухэтажный дом, а улица была не из широких.

Зато в деревне у них не было кухни, а здесь кухня была — правда, маленькая, меньше некуда. И уж если в комнату попадало мало света, так в кухне было совсем темно даже днем. Крохотное зарешеченное оконце выходило во двор, а в трех шагах от него высилась стена соседнего двора. Словом, квартира вовсе не казалась веселой, но отец и мать Бобеша радовались, что нашли хоть такую.

— Мама, — сказал Бобеш, оглядывая кухню, — теперь и у нас, как у Боженки в усадьбе, кухня есть.

— Кухня-то есть, это верно, — улыбаясь, ответила мать, — да лучше бы иметь столько коров, как у них в хлеву. Нам бы и одной коровы довольно, а так-то вот будем горе мыкать. Когда есть корова, считай, что сыт, в этом меня никто не разуверит… — Мать глубоко вздохнула и, помолчав, добавила: — Ничего бы я, кажется, так не желала, только бы хоть когда-нибудь за коровой походить! Теперь-то и оценишь по-настоящему, что значит, голубчики мои, иметь корову…

Бобеш не понял всего, что говорила мать; догадывался лишь, что она горюет о Пеструхе.