Малая: Жизнь после тебя

Я бы не раздумывая выбрала бы последнее, но из уважения к Игорю, решаю не настаивать. Одному богу известно, что он пережил за последние сутки. Как минимум ему пришлось отправить на скорой меня, а затем привезти сюда истекающего кровью друга.

— Тебе бы переодеться. — Игорь кивает на мою рубашку.

— Как это случилось? — спрашиваю я, отрицательно мотнув головой. — Что там вообще было, расскажи? Следователь сказал, что в доме нашли троих мертвых.

Игорь сосредоточенно выбивает сигарету из смятой пачки и вставляет ее незажженной в уголок рта.

— Мы с Севером приехали вдвоем. Потом еще друг твой Родион невовремя подтянулся. Вот и посчитай.

Кивнув, я смотрю себе на руки. Объяснение вполне доходчивое. Родион, Игорь и Север живы, Андрей-Тайсон, рыжий насильник и тощий уголовник мертвы.

— Тебя хоть не тронули? Север очень хотел успеть.

Я опускаю голову, ловя ладонями набежавшие слезы. Это все случилось из-за меня. Из-за того, что я вообразила, что мне по зубам взрослые игры.

— Нет, не тронули. Север успел. Как и всегда.

— Эй, завязывай-ка реветь. — Голос Игоря становится строгим. — Иначе домой отправлю. Скажи лучше, что о чем менты расспрашивали и что ты им рассказала.

— Ничего, — бормочу я, сражаясь с истеричным всхлипыванием. — Следователь пришел ко мне в реанимацию один. Не помню, как зовут. Фамилия Калашников.

Игорь приглушенно матерится.

— Все-таки эта гнида…

— Спросил про мою руку, и о том, что произошло. Я ответила, что порезалась стеклом и о том, что происходило в доме ничего не помню. Тогда он стал угрожать статьей о соучастии, и я попросила его уйти. Это все.

— Статьей о соучастии? Вот охеревший, — зло выплевывает Игорь. — Ничего у этого мента святого не осталось.

— Я позвоню папиному адвокату, — продолжаю я. — Он толковый вроде. Пусть скажет, как мне быть. Не переживай, я ничего рассказывать не собираюсь. Не хочу больше никому навредить.

— Ты молодец, все правильно сделала. — Игорь сжимает сигарету губами, имитируя процесс курения. — А Калаша мы быстро на место поставим. Сейчас главное, чтобы Север оклемался.

С каждой секундой я проникаюсь к нему все большим уважением. Он надежный друг для Севера, и он назвал меня своей.

— Север говорил, что это ты организовывал похороны его отца. Почему он не мог присутствовать?

— Потому что в город не мог вернуться.

— Его отца действительно взорвали в машине?

Игорь молча кивает.

— Потому что думали, что деньги украл Север и хотели надавить? — осторожно озвучиваю я предполагаемую версию случившегося.

— Да. Тогда все друг друга подозревали, и Севера как приближенного к дяде Вите, самым первым. Ему пришлось уехать, чтобы не пришили. Он хотел и родителей увезти, но батя его в позу встал. Дядь Женя упрямый был мужик.

Затянувшись незажженной сигаретой, Игорь задумчиво смотрит в потолок.

— Тогда много наших пацанов полегло от рук своих же. Умерли, считай, не за хер. И молодые все.

— По вине моего отца, — тихо говорю я, наверное, впервые осознавая масштаб той трагедии. — Простите. Мне очень жаль.

— Завязывай извиняться. Неправильно, когда дети отвечают за старшее поколение. У меня у самого две девчонки. И по молодости тоже всякое было… Да и сейчас… — Игорь морщится, будто вспомнив о чем-то неприятном.

Стук открывшейся двери заставляет нас прервать диалог, и обоих, не сговариваясь, повернуть головы в сторону операционной. При виде появившегося в дверях мужчины в синем халате я вскакиваю. Из-за медицинской маски и очков выражение его лица невозможно разглядеть, и мне моментально хочется проорать: «Как он?! Говорите скорее!»

— Ну что, Тим? — Игорь подходит к нему вплотную.

Врач стягивает повязку к шее, промокает рукавом вспотевший лоб.

— Зашили мы его. Дыра очень неприятная. Несколько раз кровотечение открывалось, но вроде остановили. Теперь только ждать.

— Сколько ждать? — выпаливаю я, не сводя с него взгляда.

Мужчина поворачивает голову и смотрит так, словно только что меня заметил.

— Если эту ночь переживет — значит все будет в порядке. — Он делает едва заметное движение плечами. — Я за свою практику Севера дважды штопал и оба удачно. Будем надеяться, что бог действительно любит троицу.

66

Время тянется невыносимо долго. Каждую секунду я жду, что дверь операционной распахнется и на пороге появится врач со словами: «Север очнулся и хочет вас видеть». Но этого не происходит. Игорь, измотанный бессонной ночью, спит, прислонившись затылком к стене. Рядом с ним валяется пустая сигаретная пачка. За четыре часа, которые мы здесь провели, он часто выходил курить.

Зарывшись в лицо руками, я пытаюсь заплакать в попытке облегчить боль, плавящую меня внутри, и притупить страх. Пытаюсь, но ничего не выходит. Я не знаю, как буду просыпаться в мире, где больше нет его. Единственного человека, знавшим меня и принимавшего такой, какая я есть. Трусливой, сомневающейся, вздорной и совсем не милой, как многим казалось. Именно Север научил меня принимать собственные несовершенства, а не стыдиться их.