Малая: Жизнь после тебя

Родион открывает рот с намерением возразить, но я останавливаю его жестом. Север может умереть. Разве какой-то допрос от наглого представителя власти может иметь значение?

— Иди, — хриплю я, глядя в растерянное лицо Родиона. — Все в порядке.

Нахмурившись, он переминается с ноги на ногу, не зная как быть, но потом поднимается и, бросив на меня последний встревоженный взгляд, покидает реанимацию.

— Присяду? — Полицейский кивает на опустевший стул. — Долго вас мучить не буду. Большая кровопотеря, так ведь? — Напустив на себя сочувственный вид, он выразительно смотрит на мою перебинтованную руку. — Моя задача выяснить, что произошло.

— Большая кровопотеря, — повторяю я, безучастно встречая его взгляд. — Вы же сами сказали.

— Я хочу выяснить обстоятельства, которые к ней привели, — терпеливо поясняет он, садясь. — Что вы помните о вчерашнем дне? Расскажите, пожалуйста.

Я дергаю плечами.

— Ничего не помню. Сутки как в тумане.

— Совсем ничего не помните? То есть, вам вкололи наркотические вещества?

— Врачи наверняка провели тесты. Можете у них узнать.

— Линда, — произносит он с нажимом. — Напомню, что я действую в ваших интересах.

— Если бы было так — вы бы дождались пока меня проводят в палату.

— Самая высокая раскрываемость преступлений — по горячим следам. — В голосе полицейского читается растущее раздражение.

— А что, было совершено преступление? — переспрашиваю я, продолжая прикидываться дурой. Лучше й тактики, чтобы выгадать время и понять, как себя вести, я не смогла придумать.

— А вы не знаете? В доме, из которого вас доставили в больницу, найдены три трупа.

Я обмираю от шока. Три трупа. Моих преследователей тоже было трое. Андрей- Тайсон, рыжий насильник и тот мелкий тип, по виду напоминающий уголовника. То есть, все они мертвы? Об этот меня хотел предупредить Родион? Что у Севера могут быть проблемы?

— Я не знаю ни о каких трупах, так как была без сознания из-за потери крови, — шепчу я, уставившись в стену. — Если вы были в доме, то видели кусок стекла. Им я и поранилась.

Воодушевившись моим пояснением, следователь придвигает стул ближе.

— Об этом я тоже хотел узнать. Каким образом вы поранились и по какой причине? Только не говорите, что окно случайно разбилось и дважды порезало вам руку.

Закрыв глаза, чтобы спрятать усиливающуюся панику, я медленно сползаю на подушку.

Простите, но я действительно плохо себя чувствую. Из-за потери крови плохо соображаю и боюсь наговорить того, что может мне навредить. Давайте перенесем разговор до момента, когда меня переведут в палату.

— А мне кажется, что вы притворяетесь и пытаетесь утаить факты. — Из участливого его тон вновь становится требовательным и жестким. — За препятствие расследованию, я могу привлечь вас к ответственности как соучастника.

— Вы серьезно? — Я поднимаю перебинтованную руку, которая моментально падает на простыню. — Собираетесь запугивать меня? В реанимации? Имейте в виду, что после выхода из больницы я напишу на вас жалобу за превышение должностных полномочий. Видите? — Глядя на перекошенное от недовольства лицо, я пытаюсь усмехнуться. — Не один вы знакомы с законами.

— Не сомневаюсь, — ядовито парирует следователь. — С учетом того, что ваш отец сидел.

— Вы ведете себя недостойно мужчины, вы в курсе? За проступки своего отца я заплатила столько, сколько вам и не снилось. Уйдите. Больше я вам ни слова ни скажу. — Я закрываю глаза, давая понять, что разговор окончен.

Слышится приглушенное чертыхание, а спустя несколько секунд хлопает дверь.

64

— Я отказываюсь от госпитализации, — повторяю я, глядя в растерянные глаза санитарки. — Мне нужны мои вещи. Я уезжаю прямо сейчас.

— Вы же в реанимации, — возмущается она, решив, что на фоне потери крови я спятила. — Еще анализы не готовы… Это врач должен решить, когда выписывать…

— Я чувствую себя нормально. Если я не хочу и дальше получать лечение, вы не в праве меня держать.

Очевидно, что выгляжу и звучу я достаточно грозно, потому что женщина, нахмурившись, берется за телефон.

— Ансеменовна, здесь так что кровопотерей поступила, отказ от госпитализации хочет написать и уехать. — Она бросает на меня быстрый осуждающий взгляд. — Да, Олябьева. Может быть, трубочку ей передать? А то ей уже все сказала…

— Дайте… — перебиваю я, выхватывая у нее телефон.

Пока Север один сражается за жизнь, я теряю драгоценные минуты. Сначала с тем полицейским, теперь с бестолковой санитаркой, никак не желающей понять: мне нужно быть рядом с ним. Север приехал в тот дом, чтобы спасти меня, и сделал это ценой своего здоровья. Теперь мой долг — спасти его. Не знаю как, но я обязана это сделать. Потому что если Севера не станет, мне никогда не стать счастливой.

— Анна Семеновна, здравствуйте еще раз, — чеканю я, отвернувшись от глазеющей санитарки. — Я действительно чувствую себя гораздо лучше и хочу уехать. Срочно. Пожалуйста, не задерживайте меня. Если потребуется заполнить какие-то бумаги — я подъеду завтра и все сделаю.