Maktub. Ядовитый любовник

Мое тщеславие и гордость также задела и возникшая в галерее Сальма. Тоже, та еще «штучка» и сучка. Вечно у нее глаза горят на «моих» мужчин, и я сейчас не про Зейна. Знаю, что мисс Реми трахалась с Ильдаром Видадом, к которому я всегда относилась по-собственнически, как к своему покровителю, спасителю и защитнику. Да и он не раз давал мне повод считать его «своим» — трудно не замечать его знаков внимания, и трепетного отношения, выходящего за пределы отцовского. Взять хоты бы наши совместные поездки: в том же Париже, он горячо целовал меня на одном из сказочных мостов города влюбленных, и немного выпив, мы почти пошли до края, переступили за грань… но я вовремя очнулась, оттолкнула Ильдара, а он потом еще несколько месяцев извинялся за то, что чуть не совратил малолетнюю. Мне было восемнадцать. Ильдар олицетворял в себе все, что я видела в идеальном мужчине – надежность, сила, уверенность, интеллект, адекватность. Ему я могла бы открыться, подарить ключ к своему сердцу… но я не стала. Мне все это не нужно. Я не склонна к никакого рода зависимостям, а любовь – это как поцелуи никотина, медленным ядом отравляющие изнанку тела. Я не хочу, чтобы кто-либо или что-либо в этом мире было властно надо мной, и непременно найду способ сбить спесь с высокомерного художника. Все, что он должен был понять, после нашей встречи: я ему не по зубам, и никогда не встану в один ряд с его модельками, которых он наспех рисует лишь один раз в жизни, таранит своим членом, а потом выкидывает из своей жизни вместе с использованным презервативом.

Конечно, сразу весить на Престона клеймо убийцы глупо — и то, что он нарисовал Марьям, не приговор. Мне предстоит это проверить и выяснить правду. Однако, в том, что одержимый «музой» маньяк уж точно станет настаивать на позировании для портрета, я не сомневаюсь.

От порочных мыслей меня отвлекает звук, сигнализирующий о том, что я остановилась на двадцать пятом этаже, где мне предстоит встреча с Хассаном. Отдельный лифт привез меня сразу в штаб-квартиру — типичную просторную студию с панорамными окнами, открывающими вид на Бруклинский мост, широкую часть Гудзона и погруженный в огни спальный район Нью-Йорка. Квартира необжитая и пустая, предназначенная для сухих деловых переговоров — хотя, мне непременно придется смять простыни, чтобы даже у прислуги возникло ощущение того, что здесь встречались любовники, а не спец. агенты, пытающиеся найти «ядовитого любовника».

— Ты выглядишь впечатляюще, — вкрадчивый, низкий голос эхом отдается от стен, и я не сразу понимаю, где в этом полумраке и переполненной спертым запахом пыли пустоте находится Зейн. — Раньше я смотрел на тебя, и думал, как ты удивительна красива, — продолжает сыпать неуместными и звучащими дешево и лживо из его уст комплиментами Зейн, и я наконец нахожу в комнате его внушительную фигуру, включив приглушенный голубоватый свет. Хассана я застала развалившемся в барской позе: мужчина восседает на высоком стуле, руки небрежно спрятаны в карманах, ноги, обутые в начищенные до блеска туфли, закинуты на барную стойку. Не самая подходящая поза для того, чтобы встретить свою подопечную, и я знаю, что Зейн делает это намеренно: положением своего тела он напоминает мне о том, что никакие мы не коллеги, мы — бывшие любовники.

— А теперь думаю, куда еще красивее? Остановись, иначе я ослепну, — завершает свой монолог Зейн, резко вставая со стула. Оглядывает меня придирчивым взором, фиксируя его на моей груди. Еще бы — я без белья, и ощущаю, какими болезненными и чувствительными стали соски, после серии развратных мыслей в тесной кабинке, однако Зейн довольно ухмыляется, явно считая себя причиной моих разыгравшихся гормонов. Размечтался. И подними челюсть, Хассан, приоткрытый рот тебя не красит.

— Спасибо, Зейн. Твое красноречие меня не впечатляет, — резко отрезаю я, бросая мимолетный взгляд на его пах. Так и подмывает добавить «как и кое-что другое», но я прикусываю язык, игриво улыбаясь своим мыслям. Но Зейн, кажется, расценивает мое поведение совершенно иначе, судя по горячему блеску в темно-карих глазах, переполненных жаждой, вожделением, восхищением.

— Давай обойдёмся без личных разговоров, — настаиваю я, наблюдая за тем, как он подходит ближе, замирая рядом и возвышаясь надо мной. У Хассана атлетическое телосложение, цепкий взгляд, и даже энергетика «альфа-самца», но все это меня уже давно не трогает. Я не могу уважать его, несмотря на то, что он является профессионалом своего дела, и многому меня научил, не раз курируя мои задания. В обучающих лагерях Зейн частенько принимал экзамены по физической подготовке и меня вечно заваливал. Только потом мне признался, что видеть меня хотел чаще, и власть свою ощутить над упрямой девчонкой.

У нас с Зейном была своя, длинная история, но она утратила всякий смысл, потому что он в одно мгновение мне опротивел, как только я узнала о том, что я не единственная женщина, которую он «радует» своим фирменным скоротечным сексом.