Макс Фрай

—Да очень просто. Сходил в полицейский архив, благо у него там полно бывших сокурсников, сам с ними договорился, пустили. Тщательно переписал места происшествий и имена участников, то есть, условно говоря, жертв. А потом прогулялся. Начал, конечно, с мест самых последних событий, там запахи сильнее. Но обошел, в итоге, все. Постепенно выявил несколько постоянно повторяющихся запахов. Дело уже было практически в шляпе: ясно, что это и есть запахи преступников, найти их — вопрос времени. Но дальше больше, один из запахов Нумминорих узнал. Вспомнил, кто из его знакомых так пахнет. Тоже, кстати, бывший сокурсник — но не по Университету, откуда ты его к нам сманил, а еще по Королевской Высокой Школе, где он вместе с нашим Мелифаро учился. Я так понимаю, у этого парня, при его страсти к учебе, половина города — бывшие сокурсники.

—По меньшей мере, треть, — согласился я. — И что было потом?

—Да ничего особенного. Этот красавец среди ночи явился к нам с Кофой и, очаровательно смущаясь, признался, что еще никогда в жизни не производил арест, поэтому даже не представляет, с чего начинать. И вообще боится наделать ошибок. Поэтому не будем ли мы столь любезны помочь ему на этом этапе. Мы так и сели. И до сих пор, в некотором смысле, сидим. Теоретически, я понимаю, почему сам до такого не додумался: мне прежде почти не приходилось иметь дело с нюхачами. И Кофе, как ни странно, тоже. Нюхачей вообще очень мало, к тому же, этот редкий дар еще и достается кому попало. То есть, зачастую людям, не обладающим ни особыми талантами, ни умом, ни даже энтузиазмом; собственно, на моей памяти Нумминорих — первое приятное исключение. Поэтому лично я вообще понятия не имел, что запах человека остается в помещении, где он побывал, дюжину дней и больше. И даже на улице рассеивается далеко не сразу. А младенец, которого еще позавчера благополучно вернули родителям, по словам Нумминориха, пахнет своими похитителями, как крепкими духами. Ты тоже всего этого не знал, да?

—Знал бы — сказал бы вам сразу. Нумминорих, однако, хорош! Не стал ни с кем советоваться, пошел и все сделал сам. Я бы на его месте все уши вам прожужжал, требуя одобрения и одновременно инструкций.

—Он говорит, что постеснялся приставать с вопросами, — улыбнулся Джуффин. — А на самом деле, конечно, просто хотел сделать сюрприз. Чтобы мы каааак удивились!

—Похоже, у него получилось.

—Не то слово, — согласился шеф. И задумчиво добавил: — Впечатляющие, однако, оказались последствия у нашего с тобой вчерашнего разговора. Сказав, что тебе следует заняться Нумминорихом, я и не предполагал, чем это обернется.

—Нет-нет, я тут совершенно ни при чем. Так и не успел с ним поговорить. Сперва уснул, а потом Нумминорих прислал зов и сказал, что работы по горло, вот и вся наша беседа. Так что он все сам...

—Да знаю я, что ты не успел с ним поговорить, — отмахнулся Джуффин. — Это не имеет значения. Тут, похоже, важно совсем другое. Ты внезапно выяснил, что успехи Нумминориха — твоя забота. Что с ним надо возиться, разговаривать, объяснять, чему-то учить. Заниматься этим тебе совершенно не хотелось. А хотелось, напротив, лежать на боку и продолжать размышлять о художественной литературе. Как я понимаю, ты только начал входить во вкус такого времяпрепровождения, да?

—Ну, предположим, — смущенно согласился я.

—Таким образом, ты захотел, чтобы вопрос с Нумминорихом уладился как-нибудь сам собой. Чтобы он быстренько сам все понял, сам чему-нибудь научился, сделал что-нибудь толковое, и, в результате, я от тебя отвязался. Вряд ли ты все это подробно обдумывал, но, в целом, твое отношение к вопросу было именно такое. Скажешь, нет?

—Скажу, наверное, да, — признал я.

—И вот нам результат, — торжественно объявил Джуффин. — Парень тут же понял, научился и сделал. Хотел бы я столь же эффективно работать с учениками. Но куда мне.

—Мне кажется, вы все же несколько преувеличиваете мои заслуги, — осторожно сказал я.

—Когда это я преувеличивал чьи-то заслуги? Мое дело маленькое — видеть вещи такими, каковы они есть. И отслеживать связи, причины и следствия, а не сочинять их за завтраком. Все очень просто, сэр Макс, ты — Вершитель. Твои желания имеют особую силу, не забывай об этом, пожалуйста. Особенно сейчас, когда сила эта начала возрастать. И уж если ты захотел, чтобы тебя оставили в покое, реальность трижды вывернется наизнанку, лишь бы тебе угодить. Знаешь ли ты, что в эпоху правления Короля Мёнина в Соединенном Королевстве вообще не было преступности? Никакой. Самые вздорные колдуны — и те помирились ради совместных занятий подводным садоводством и прочими милыми глупостями. Благословенные были времена. А все потому, что Мёнин не хотел, чтобы смута в государстве отвлекала его от более интересных дел. Жаль, конечно, что ты не Король. Но в качестве внезапно обленившегося Тайного Сыщика тоже можешь принести немало общественной пользы.