Макс Фрай

—Не надо так волноваться, — попросил я. — По крайней мере, нам с вами совершенно точно не придется заниматься подобными вещами. И это, как я теперь понимаю, хорошая новость.

—И не говорите, — вздохнул призрак. — Однако мне бесконечно жаль Магистра Чьйольве. Тяжелую и безнадежную участь он для себя избрал. Хуже, пожалуй, не придумаешь.

В устах давным-давно умершего человека это звучало особенно эффектно.

—Джоччи Шаванахола говорил своему другу примерно то же самое, — продолжал Гюлли Ультеой. — И, по его словам, Магистр Чьйольве прекрасно понимал, что взвалил на себя непосильную ношу. Но сказал, что не может оставить все как есть и спокойно жить дальше, зная о бесконечно длящемся страдании.

—О бесконечно длящемся страдании, — повторил я.

Честно говоря, я уже и сам был не рад, что мой библиотекарь оказался таким осведомленным и разговорчивым. И очень сомневался, что смогу спокойно жить дальше со всей этой информацией. Тем более, что у меня, в отличие от Магистра Чьйольве Майтохчи, не было ни единого шанса уверить себя, будто я могу хоть как-то изменить существующее положение.

Призрак заметил мое смятение и огорчился.

—Не стоило вам все это рассказывать. Я не знал, что вы примете мои слова так близко к сердцу.

—Ну, я же сам вас расспрашивал, — вздохнул я. Что сделано, то сделано. Больше всего на свете мне теперь хочется услышать, что у Магистра Чьйольве все получилось.

—Мне тоже, — откликнулся Гюлли Ультеой. — Однако о его дальнейшей судьбе у меня нет никаких сведений. В каком-то смысле, оно и неплохо. Если он потерпел неудачу — а вероятность такого исхода, увы, весьма велика, — мы с вами никогда об этом не узнаем.

—А ваш знакомый, его ближайший друг? — спросил я. — Вдруг он что-нибудь знает? Вы давно его в последний раз видели?

—Совсем недавно, — сказал призрак. Тут же спохватился, что сказал лишнее, затрепетал, взмыл к потолку и принялся объяснять: — Понимаете, пока Мохнатый Дом оставался Университетской библиотекой, то есть, местом, где постоянно находится много народу, Магистр Шаванахола имел обычай время от времени, не привлекая к себе внимания, навещать меня и других старых знакомых. Однажды он сказал мне, дескать, только тогда и начинаешь понимать кое- что о времени, когда выросшие у тебя на глазах мальчишки умирают от старости и начинают говорить с тобой покровительственным тоном, какой призраки всегда выбирают для общения с живыми... Но сейчас, когда Мохнатый Дом стал вашей собственностью, ни о каких визитах, разумеется, не может быть и речи. Не беспокойтесь.

—Да ну, какое беспокойство, — отмахнулся я. — Пусть заходит в любое время, если захочет. Было бы несправедливо лишать вас возможности принимать гостей. Уверен, что столь могущественный колдун найдет способ пробраться в подвал, не распугав моих домочадцев; что касается меня, я сочту его визит величайшей честью. И, разумеется, не стану мельтешить и встревать в разговоры. Вообще на глаза ему не покажусь, если только он сам не захочет познакомиться.

—Вы — подлинный образец великодушия и гостеприимства, — библиотекарь всплеснул призрачными руками. — Что же касается Магистра Шаванахолы, он обладает удивительным даром слышать все, что о нем говорят и даже думают. Насколько мне известно, ему даже стараться для этого не приходится — бывает, что и не хочет, а все равно слышит. Уверен, он примет к сведению ваше предложение и навестит нас, когда в следующий раз объявится в Ехо.

—Выходит, он тут не живет?

—Конечно нет. Как и большинство ныне здравствующих колдунов старых времен, Веселый Магистр покинул Мир, ибо обманывать время и природу гораздо легче за пределами реальности, в которой родился.

Ого, подумал я. Ничего себе метод. Надо запомнить на будущее.

—Уже светает, — сказал Гюлли Ультеой. — Мне, сами понимаете, усталость теперь неведома, но я прекрасно помню, как чувствует себя живой человек после ночных бдений. Думаю, вам следует немного отдохнуть.

—Следует, — согласился я и зевнул так, что чуть скулу не вывихнул. — Ох, следует.

Идти в спальню совсем не хотелось. Причем впервые с тех пор, как я поселился в Мохнатом Доме, меня пугала вовсе не перспектива оказаться одному в огромной пустой кровати, а всего лишь необходимость куда-то идти, да еще и подниматься аж на третий этаж. Но иногда мое мужество изумляет меня самого. Попрощавшись с Гюлли Ультеоем, я отправился в дальний путь.

В гостиной уже сидели Хейлах и Хелви; стол был очищен от следов давешней вечеринки и заново заставлен кружками и пирожными, в полном соответствии с представлениями их величеств об идеальном завтраке. Я знал, что сестрички ранние пташки, но не подозревал, что настолько.

—Хорошего утра, Макс, — радостно защебетали они. — Позавтракаешь с нами? У нас как раз камра уже подогрета.

—Наш повар варил? — содрогнувшись, осведомился я.

—Не наш, — успокоила меня Хейлах. — Это остатки вчерашней. Будешь?

—Тогда пожалуй, — согласился я. Уселся между ними, взял в руки кружку, но уснул прежде, чем сделал глоток.