Маковка

– Ты еще кто такая? – с ужасом произнес Лева, кидая бешеный взгляд на приближающиеся силуэты грязных людей.

Старуха стояла неподвижно и молча, буравила его взглядом. Зрачки неистово пульсировали. Лева замолчал, почувствовав, что руки и ноги будто не слушаются его. Дима сидел на коленях, осматривая омертвевшую до локтя черную высохшую руку.

Странные люди окружили их, также молча неподвижно осматривая новых молодых гостей. Из толпы вышли двое – мужчина в солнцезащитных очках и сгорбившийся старичок в светло-сером пиджачке, постоянно разглаживающий седую бороду.

– А, новые пришли, – старик махнул рукой и подтолкнул в бок до боли знакомого мужчину, которому пару часов назад нужна была помощь с автомобилем. – Ваня, а ты молодец, давненько свежей плоти не было.

Мужчина снял очки и посмотрел серыми глазами на своего собеседника.

– Евгений Петрович, перестаньте. Местность такая, что особо не поживиться. Зато вон тот, худой, привел Миру, как и планировалось.

Старуха вышла из ступора, бросила быстрый взгляд на старика.

– Отец, я пришла по твоему зову.

Старик, названный Евгением Петровичем, улыбнулся и пошел ей навстречу, погладил седые запутанные волосы.

– Мира, солнышко, сколько лет прошло, – с упоением разглядывая ее, ответил он. – Я знаю, ты справилась со своим заданием. Твое колдовство было сильным.

Старуха внезапно изменилась в лице, отдернула его руку от себя, глаза налились яростью.

– Я призывала тебя, Глот, – с остервенением разглядывая его лицо, хрипло ответила она. – Они вычислили меня, связали и долго мучили. Я устала лежать в том кургане. Мое проклятье похоронило их всех, но никто не пришел мне на помощь! Ни Стервяга, ни Ольшан, никто, слышишь! Я просила, алкала, Глот, почему меня никто не слышал!

Ее напряженный крик разнесся по бескрайним тихим полям. Стена леса вокруг зашумела, деревья от резкого напора ветра начали пригибаться, теряя огромные старые ветви.

Старик молчал, поджимая губы.

– Слава богу, что этот паренек смог выйти на мой Яр, – гневно продолжила старуха. – И смог отозваться на мою боль. Иначе я бы так и лежала там.

Дима с Левой замерли, слушая странную речь двух стариков.

Евгений Петрович заложил руки за спину.

– Теперь ты здесь, прекрасная Мира. Присоединяйся к нам, могила Великой почти раскопана, жертвенный костер в процессе создания. Как неловко, что обычные люди начали строить здесь свою шахту. Я ходил, предупреждал их, чтобы они перестали заниматься строительством. Никто не послушал! И такая же участь потом постигла и меня. Убить председателя прямо на месте Покоя Матери! Но зря они так поступили, Мира. Очень зря. На моем Яре ни один не выжил.

Старик злорадно расхохотался.

– Глот, ты колдун, а я ведьма, – не унималась старуха. – Вы, колдуны, всегда были сильнее нас. Иначе Русь пошла бы по другому развитию.

Старик пропустил эту тираду, лишь отмахнувшись от Миры.

– То было в прошлом, дорогая моя, – примирительно произнес он. – Теперь мы все заодно. Десять лет назад мы заполучили еще одного колдуна, с ним у нас все получится.

Мира опустила четки, задумчиво осмотрелась.

– Я требую хороший дом. И мне не по нраву, что у вас нет нормальной чистой воды, – глядя исподлобья, произнесла она.

Старик Глот похлопал в ладоши и улыбнулся беззубой улыбкой. Мрачная толпа одобрительно зашуршала.

– Отец, разреши мне, – робко произнес мужчина Иван. – Я есть хочу.

– А, а, а, дорогой мой Ванечка, – Глот развернулся к нему, поклонившись. – Только кудрявого. Худой еще пригодится.

Толпа начала медленно сжиматься кольцом вокруг друзей. Лева с опаской бросал быстрые взгляды на мертвенно-бледные изуродованные лица, вглядываясь в пустоту ввалившихся глазниц. Дима поднялся с колен, придерживая черную сухую конечность.

– А ну, отошли! – Выхватывая фонарь, он встал, закрывая Леву спиной. – Я вас всех порешаю!

Иван, выдвинувшись немного вперед остальных, подошел к Диме вплотную, вглядываясь своими серыми зрачками в полные ужаса глаза парня. Схватив его за оба плеча, он с медвежьей силой отбросил его в сторону. Дима перестал контролировать тело, подлетел, и с силой грохнулся о ранящую тело, обдирающую ветровку и голову острую гальку. В голове резко зашумело, звуки приглушились, в глазах потемнело. Жмурясь от боли, он уже не понимал, что происходит. Вокруг медленно шаркали чьи-то полуразвалившиеся ботинки, спотыкаясь о дорожные неровности. Через несколько мгновений окружающие звуки стали более ясными, глаза начали видеть смутные расплывающиеся силуэты. Внезапно, среди звуков возни послышался душераздирающий вопль Левы и звуки борьбы. Через какой-то промежуток времени все стихло.

Поднявшись с земли, Дима рассмотрел окружающую картину. Неподалеку от него толпились те самые грязные люди, что-то выхватывая из центра их столпотворения. Оттуда же доносились чавкающие влажные звуки, периодически сменяющиеся странным треском. Земля под ногами собравшихся стала очень темной.