Махно. II том

– Мужики, не дурите, нам скорее надо в штаб, – продолжал терпеливо увещевать дозорных ординарец.

– Федосий, это бесполезно. Не мешай им службу править.

– Батько, ты же знаешь, заставь дурака богу молиться, он себе весь лоб расшибёт. А эти нам по дырке в головах норовят сделать.

– Ладно, сейчас Лёва приедет, всё станет на свои места, – спокойно ответил Махно.

– А вдруг Лев Николаевич куда поехал? Я так считаю, начальство надо знать в лицо. Иначе так ведь можно вместо тебя и Врангеля пропустить. А эти видать из новобранцев. Они тебя вблизи не видели. Э-э! Да, вот и газета наша «Повстанец» с портретом батьки. Смотри в оба глаза, боец! Видишь портрет? А теперь смотри на батьку. Кумекаешь?

– Ты мне тута не разводи бранипанство. Сиди смирно и пантретами мне в морду не тычь! – одёрнул ординарца патрульный и сказал молодому бойцу. – А осмотри-ка их коней. Нет ли там вражеской буфатории или ещё какой непотребной примузии, або отравы.

– А ну-ка дай газету, – сказал старший. – Чего он там про личность говорил? Та-а-ак. А что, похож. Гляньте-ка, мужики. Можа и правда, батько?

– Дай мне, я точнее скажу. Похож-то, похож, да нас не проведёшь.

– Верно! Подобрали пшигуна. Нас не проведёшь!

– Щас мы вас выведем на чистую воду. А то ведь нашли, когда объявиться. Батько только до Фрунзева поехал, а тут тебе уже пшигуны шастают. Вот морды.

– Только ваш Врангелев, генерал беляцкий, маху дал. Наш батько человек видный, вона как зычно смотрит с портрета, а пшигуна подобрали не очень. Вот, тут мы вас и раскусили. Хе-хе-хе-хе!

Вернулся молодой боец с сумкой в руке.

– Вот у них тут в сумке и сало, и горилка. Цельная бутылка.

– Ну, и фаино! Зараз выпьемо и закусимо.

– Не гони гусей. А вдруг оно всё отравлено.

– Так давай им дадим для пробы. И их проверим и горилку.

– О! Точно. Ежели выпьет, значит наш. А ежели скривится – к стенке поставим.

– Точно. Наливай.

– По полному?

– Ни, не треба. Полный я и сам могу выпить. Давай по половинке.

– А ну, пшигуны проклятые, колтайте вашу горилку.

Махно взял стакан, поднёс его к приоткрытому рту, но остановился и передал стакан ординарцу.

– Феодосий. Мне сегодня нельзя. У нас ещё военный совет. А ты хлобыстни за меня.

– Слухаю, батько, – ответил Щусь и одним махом опорожнил стакан.

– Ага-а-а-а! Шпигун беляцкий! Вывели одного! – заверещал один караульный.

– Заткнись! – крикнул ему Щусь. – Я за него и за себя буду пить.

– За него? Э, нет. Нема такого закону!

– Да нехай пье. Наливай! Повный. Колтай!

Щусь взял стакан двумя пальцами с оттопыренным мизинцем. Все присутствующие впились в него взглядами.

Распахнулась дверь. На пороге появился начальник контрразведки.

– Так, что за полк? Кто в дозоре? Патрульные, ко мне!

– Молочанский батальон, товарищ Зиньковский.

– Где ваши шпионы?

– Да вот они! Связанные сидят! – дозорные расступились.

– Э-з-э-э-э. Дураки вы молочанские. Это же наши. Здравствуй, батько.

В штабе Революционной повстанческой армии шло совещание. За столом сидели командиры соединений и начальники служб.

– Ну, что, Лёва, – говорил Махно, обращаясь к начальнику контрразведки. – Твой человек был прав. Даже там, за столом у Фрунзе, я получил записку о взрыве. Мы с Феодосием едва успели выскочить.

– Батько, прямой провод. Фрунзе, – доложил ординарец.

Махно взял трубку.

– У аппарата.

– Нестор Иванович? Рад слышать вас. Как вам… Как вы… Куда вы подевались? Почему вас не было на совещании?

– Что с моими людьми?

– С людьми? А что с ними могло быть? Все попросились на службу. Никому не отказал. Нам нужны опытные командиры.

– Но это же невозможно. У многих из них здесь семьи, родственники, дома…

– Обретут всё здесь у нас. Это ли проблема?

– Я могу поговорить с кем-нибудь из них?

– Да… Конечно… Но, нет. Во-первых, я говорю из Павлограда; во-вторых, все они получили… назначения и отбыли в войска. Жаль, что мы с вами не посовещались о предстоящей операции. Вопрос о вашем участии открытый, и мы ждём ваши предложения.

– Хорошо. Мы посовещаемся, примем решение, и тотчас я сообщу вам о нём.

– Договорились. Жду. До свидания.

Махно опустил трубку.

– Врёт, как сивый мерин. Ясно, что погибли все, а кто выжил, того постреляли.

– Да, ясно. Фрунзе пуль не экономит. Что будем делать? – спросил Белаш. – Какую линию поведём?

– Строить автономию в жёстком недружественном окружении – дело бесперспективное, – заявил Аршинов. – У нас и с Врангелем нет дружбы. И Фрунзе тоже не шибко-то любвеобилен.

– Да, нам не избежать перманентного военного противостояния, – поддержал его Волин. – Если не достигнем согласия с красными, наша республика останется военным полисом. Тем более что, покончив с Врангелем, они тотчас примутся за нас.

– Вот поэтому мы и должны держать с ними союз. И если весной мы посмели отказаться от участия в походе на Варшаву, то отказаться от участия в Крымской кампании мы не сможем никак. Тем боле, что нам по любому придётся пропустить через свою территорию несколько крупных соединений красных, – сказал Махно и, повернувшись к ординарцу, закончил. – Телеграфируй в Павлоград.