Махабхарата

Когда зачала дивнобедрая сына.

Таилась, невинная и молодая,

Свой плод от родных и от близких скрывая,

Никто, кроме верной и преданной няни,

Не знал во дворце о ее состоянье.

Скрывалась, — да сплетня ее не коснется,-

И вот родила она сына от Солнца.

От бога рожден, он сравнялся с богами,

И панцирем он обладал, и серьгами,

Глаза — как у Солнца-отца золотые,

А плечи — как буйвола плечи литые.

Царевна, научена умною няней.

Младенца на зорьке прохладной и ранней,

Рыдая, скорбя, уложила в корзину,-

Да будет удача сопутствовать сыну!

Лежал он в корзине, обмазанной воском,

Как в гнездышке, устланном шелком, нежестком.

Вот, бросив корзину в поток Ашванади,

Стыдясь материнства, с тоскою во взгляде,

Страдая телесно, страдая душевно,

Напутствуя сына, сказала царевна:

"Сынок, о твоем да заботятся благе

Насельники неба, и суши, и влаги!

Да много увидишь ты дней светозарных,

В пути да не встретишь дурных и коварных!

В воде пусть тебя охраняет Варуна,

А в воздухе — ветер, смеющийся юно!

Дитя мне пославший, подобное чуду,-

Отец пусть тебя охраняет повсюду!

Да будут с тобою дружны все дороги,

Все ветры, все стороны света, все боги!

Да будет тебе от бессмертных участье

В разлуках и встречах, в несчастье и в счастье!

Одетого в панцирь, тоскуя о сыне,

Найду я тебя и на дальней чужбине.

Бог солнца, твой славный отец быстроокий,

Увидит тебя и в шумящем потоке.

Сыночек, пред женщиной благоговею,

Что матерью станет приемной твоею!

Да будут на благо тебе, как в сосуде,

Хранить молоко ее круглые груди!

Какой же чудесной вкусит благодати,

Кто матерью станет такого дитяти,

Что Солнцу подобно, источнику света,

С глазами, как лотос, медвяного цвета,-

С огромными, словно планеты, глазами,

С прекрасными вьющимися волосами,

С лицом мудреца, благородным и гордым,

С серьгами чудесными, с панцирем твердым.

Сынок мой, да будет судьба благодатна

Родных, замечающих, как ты невнятно

И мило слова произносишь впервые,

На ножки становишься, мне дорогие,

И тянешь ручонки к веселым обновам,

Измазанный пылью и соком плодовым!

Как сладко, сыночек, любовному взору

Увидеть тебя в твою юную пору,

Когда ты предстанешь, отвагой пылая,

Как лев молодой, чей приют — Гималаи!"

Познала царевна печаль и кручину,

В шумящий поток опуская корзину,

И с сердцем, стесненным тоскою стенаний,

Домой воротилась, несчастная, с няней.

А эта корзина, жилище дитяти,

Сначала попала в реку Чарманвати,

Оттуда — в Ямуну, где блещет долина,

Оттуда — по Ганге пустилась корзина,

Где берег бежал то полого, то круто,

И к Чампе приблизилась, к племени Сута.

Чудесные серьги и панцирь отборный,

Из амриты созданные жизнетворной,

В живых сохраняли младенца в корзине –

На глади спокойной и в бурной стремнине...

Теперь к Адхиратхе направится слово.

Возничий и друг Дхритараштры слепого,

Стоял он тогда над водою речною

С прелестной своей, во бездетной женою.

Мечтала о мальчике Радха, но тщетно:

Шли годы, — она оставалась бездетна...

Глядит, — с амулетами, ручкой резною,

Корзина уносится быстрой волною.

И вот, любопытная, просит: возничий

Пускай не упустит нежданной добычи.

Поймал он корзину, открыл, — и спросонок

Ему улыбнулся чудесный ребенок,

Сиявший, как солнце над золотом пашен,

И в панцирь одет, и серьгами украшен.

Пришли в изумленье возничий с женою.

Сказал он: "Дарована радость волною!

Не видел с тех пор, как живу я на свете,

Чтоб так излучали сияние дети!

От бога рожден, нам, бездетным, богами,

Наверно, ниспослан сей мальчике серьгами!"

Вот так получила бездетная сына

Прелестного, словно цветка сердцевина.

Для Радхи по-новому дни засветились:

Свои у возничего дети родились!

Своим молоком мальчугана вскормила,

И гордо росла его грозная сила.

Увидев дитя с золотыми глазами,

С прекрасными вьющимися волосами,

С серьгами, одетого в панцирь бесценный,-

Его мудрецы нарекли Васушеной.

Обрел он достоинство, мощь и величье.

Все знали: отец Васушены — возничий.

Он рос среди ангов, отвагой богатый.

Царевне о нем сообщал соглядатай.

Вот юношей стал он с могуществом бычьим,

И в Хастинапур был отправлен возничим.

Он начал учиться у брахмана Дроны,

Сдружился с Дуръйодханой богорожденный,

Все виды оружья узнал, все четыре,

Как лучник великий прославился в мире.

С Дуръйодханой сблизился солнечноглавый,

И стали друзьями его кауравы,

А отпрыски Кунти, пандавы, — врагами,

И доблестный муж, обладавший серьгами,

Сын Кунти, что ею был назван Карною,

На Арджуну двинуться жаждал войною.

Был этим Юдхиштхира обеспокоен.

Он знал: ненавидящий Арджуну воин,

Серьгами и панцирем чудным украшен

И неуязвимый, противнику страшен.

Карна отсекает от своего тела серьги и панцирь

Однажды Карна, стоя в озере чистом,

Молитвенно руки сложив пред Лучистым,

Хвалил, славословил Источник Сиянья.

Шли брахманы к мужу, прося подаянья:

Он дваждырожденным, исполненным рвенья,

Ни в чем не отказывал в эти мгновенья.

Прося подаяния, в жреческом платье,

Явился и Индра к нему на закате.

Приветствовал брахмана воин всем сердцем:

Не зная, что он говорит с Громовержцем,

Сын Радхи спросил: "Что ты хочешь? Запястья?

Поместья? Иль женщин — цариц сладострастья?

А брахман: "Не надо мне жен и поместий!

Мне серьги, с тобою рожденные вместе,