Читаем Макалу. Западное ребро полностью

Приятные новости также передает нам из Базового лагеря Параго. Курьеры с почтой прибыли из Биратнагара после двадцати дней пути! Прибыли также продукты из Седоа: яйца, картошка и керосин. Тхопа, офицер связи, сообщает, что мощная колонна носильщиков под руководством сирдара Нгаванга Самдена принесет завтра или послезавтра много риса, тзампы и мяса. Можно понять, что Параго, ответственный за снабжение, испытывает в настоящее время явное удовлетворение. В наших высотных лагерях мы немного далеки от этих проблем и часто судим о них лишь по результатам. Вот Параго, тот хорошо знает, что лишь вертолет обеспечивал наше снабжение овощами, фруктами и свежим мясом в течение всей первой части экспедиции. Ведь все отряды носильщиков, посылаемые за продуктами в Седоа, ближайший пункт к Базовому лагерю, тратят не менее двадцати дней, чтобы покрыть это расстояние в оба конца.

Лагерь III, 4 мая. Покинув лагерь III и направляясь в лагерь IV, встречаем по пути спускающихся Гийо, затем Пари. После тяжелой ночи (высота, а главное-ветер) они слишком устали, чтобы выйти утром из лагеря, и потому не смогли сделать ни заброски, ни обработки пути. На их лицах написано разочарование; для волевых ребят два дня для незначительной заброски с использованием перил-это слишком много. Придется нам поработать побольше завтра и послезавтра.

Сегодня шерпов нет. Завтра, может быть, Анг Темба, Аула, Дава и Карма Тхиле, ночующие, сегодня в лагере III, смогут поднять снаряжение в лагерь IV. Я быстро обгоняю Бернара, так как мне хочется пораньше добраться до навешенных веревок под лагерем IV. Дело в том, что одну из веревок нужно будет перевесить. Она заставляет шерпов заниматься утомительной и опасной гимнастикой на чрезвычайно крутом скальном участке. А мы слишком нуждаемся в шерпах и стараемся облегчить по мере возможности реально и психологически их задачу. Мы приводим их на необычайно крутые скалы; они преодолевают участки такой трудности, какую они никогда в жизни не встречали. Каждый раз они считают, что дальше не пойдут, и каждый раз мы ведем их выше. Сперва снежный гребень, затем все более крутые скалы, затем первые взлеты, и вот теперь Свеча. Они не показывают и вида, но я уверен, что, поглядывая на Свечу, они изрядно обеспокоены и думают: «Неужели и сюда нас потащат?» Надо подумать также о потерянном на таком участке времени и о неизбежных пробках.

Я должен поэтому попытаться навесить перила по другому пути, который кажется мне более простым, и с этой целью я нагрузился до предела снаряжением: 18 килограммов веревок и крючьев, собранных в маленьких промежуточных складах по пути. Такие склады разбросаны на всех уровнях по разным причинам в зависимости от обстоятельств, от времени, от погоды, от усталости альпинистов. Добравшись до цели, я делаю большой обход слева. Сложность не очень велика, но я один, следовательно, без страховки и должен соблюдать максимальную осторожность. Так что я очень удивлен, посмотрев на часы и обнаружив, что потратил более двух часов на навешивание и закрепление новой веревки. Но время потеряно не зря. Участок теперь проходится значительно проще, и я налегке добираюсь до лагеря IV.

Площадка, которую Пайо и Моска начали готовить для третьей палатки-хижины, еще очень мала, и я вынужден ее расширять. Копать приходится с трудом, так как меня ежеминутно мучают сильные приступы кашля. На этой высоте очень сухой и холодный воздух раздражает слизистые оболочки носоглотки и горла. Походные аптечки с лекарствами, помогающими при кашле, находятся в нижних лагерях, а у нас нет даже аспирина и снотворных. Мне удается все же увеличить площадку до нужных размеров, и, когда подходит Мелле, мы устанавливаем палатку. Еще одна волнующая битва с ветром. Мы хватаемся за полотнища, которые надуваются, хлопают и грозятся каждую минуту умчаться в небесные глубины. Адский ветер со скоростью более 150 км/час не отпускает нас и в последующие дни, ветер Тибетского нагорья, которому еще недавно мы так радовались, потому что он прогонял непогоду, блокирующую нас в течение десяти дней, и который теперь мы проклинаем, так как он несет с собой полярный холод и пробирает нас до костей. Как это странно, чтобы при таком безоблачном небе и сверкающем солнце был такой мороз!

Спешим забраться в поставленную наконец палатку. Она такая крошечная и в довершение всего загромождена кислородными баллонами. Шерпы притащили сюда это снаряжение, которое в самом близком будущем может стать необходимым. Гийо и Пари уже начали использовать его ночью. Что касается меня, то я решил прибегнуть к нему несколько позже, когда действительно буду чувствовать себя плохо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии