Майские ласточки

Полковой врач посылал заместителя командира полка по летной части в санаторий перед очередной медицинской комиссией. И хотя Иван Тихонович готовился к демобилизации, он боялся строгого приговора врачей. «Гражданка» пугала его неизвестностью. В полку проще. Очерчен круг обязанностей. По очереди вывозил молодых летчиков в зону, проверял технику пилотирования, разбирал с командирами эскадрилий плановые таблицы. Тридцать шесть летчиков в полку — товарищи и друзья. После войны начались запоздалые свадьбы, и продолжались они по сей день. Летчики женились, обзаводились семьями. А он так и оставался холостяком. Продолжал переписываться с медицинской сестрой из госпиталя Варей. После демобилизации она уехала в Воронеж, работала в заводской поликлинике. Приглашала к себе. Он отвечал на ее письма, называл своей спасительницей и сестрой. Несколько раз к праздникам отправлял ей посылки с крепдешиновыми отрезами на платья. Верил: в один прекрасный день напишет ей письмо с предложением стать его женой.

На четвертый день Иван Тихонович добрался до солнечного города. Вокзальная толчея скоро утомила. Не добившись в справочном бюро ответа, как попасть в санаторий, вышел на широкую площадь. Цвели акации. В воздухе гудели пчелы. Пахло медом.

По тротуару торопливо шагали одесситы в легких белых костюмах. Казалось, мужчины и женщины никуда не спешили.

— Как проехать в Лузановку? — останавливал несколько раз по дороге Иван Тихонович прохожих и, к своему удивлению, получал самые разные ответы, которые его совершенно запутали.

— Садитесь на пятую марку, товарищ майор, — сказала молодая женщина с глубокими ямочками на щеках.

— Куда она вас посылает? — поинтересовалась одна любопытная старуха, держа плетеную корзину с жареными семечками.

— Мне надо попасть в Лузановку.

— Дамочка, вы задурили человеку голову. Когда пятая марка ходила в Лузановку? Товарищ майор, на седьмой марке вы доедете до места.

— Я в Лузановке живу, а вы меня учите, на какой мне марке ездить. Побрехать захотелось? — огрызалась молодая.

Спокойно выслушав перебранку женщин, Иван Тихонович решил идти пешком: и полезнее, и лучше познакомится с городом. Легкий чемодан не оттягивал руку. Неторопливо шагая по улице, вспоминал другие города, где ему удалось побывать после войны.

Приглядываясь к новой улице, Очередько то и дело встречал дома в строительных лесах. Одессой завладели строители.

— Товарищ майор, проход запрещен! — требовательно сказал пожилой мужчина в застиранной солдатской гимнастерке с двумя полосками ранений, держа в руке красный флажок. Загородил грудью дорогу. — Дамочка, я вам русским языком сказал: проход запрещен, — вскинул голову и, словно извиняясь за необходимость задерживать на улице прохожих, сказал: — Товарищ майор, сейчас дом будут взрывать. Я в зоне оцепления. Замучили женщины. Вчера всех жильцов предупредили. Плакаты развесили. А никакой сознательности! Никого не пущу.

Иван Тихонович с интересом смотрел на пожилого мужчину, проникаясь к демобилизованному солдату невольным уважением. Неожиданная остановка оказалась весьма кстати: от долгой ходьбы нестерпимо ныли ноги. После взрыва он продолжит свое знакомство с городом. Начал вспоминать, чем знаменита Одесса: есть оперный театр, памятник Пушкину, морской бульвар. С интересом приглядывался к жителям города, очень шумным и говорливым. Они стояли рядом с ним тоже в ожидании взрыва. И хотя он внутренне подготовил себя, тяжелый взрыв поразил его. Земля дрогнула, и красное облако взметнулось вверх совсем в другой стороне, чем он предполагал, накрыв огромным зонтом улицу, дома и деревья. По крышам тяжело заколотили падающие кирпичи.

— Часто взрываете дома? — спросил Очередько после недолгого молчания у солдата из оцепления.

— Приходится. От многих домов остались одни коробки. В газете напечатан план восстановления города. Разве вы не читали?

— Я приезжий.

— Так и подумал. Не видели вы наш город до войны! Красавец из красавцев. Леня Утесов, помните, как трогательно пел: «Красавица Одесса…» Леня наш, одессит. Вы к нам надолго приехали?

— Подлечиться. Грязевые ванны должен принимать. Добираюсь в Лузановку.

— В Лузановку? Да вы же идете в Молдаванку. Вы слушайте сюда. Пройдете прямо по улице. Никуда не сворачивайте. Выйдете к оперному театру. Там спросите. А еще лучше берите такси. Шоферам не переплачивайте. Они, жлобы, любят сорвать копейку с приезжего. Вам нужен военный санаторий?

— Военный.

Собравшаяся толпа не стала дожидаться разрешения демобилизованного солдата из оцепления с красным флажком, что проход открыт, стремительно рванула вперед, растекаясь по всей ширине улицы.

Иван Тихонович подхватил чемодан и торопливо зашагал, увлекаемый одесситами. Знакомая боль защемила кости ног. Скорее бы добраться до санатория и завалиться в постель.

Подошел к месту взрыва. От дома осталась огромная гора красного кирпича. Тротуар и мостовую завалили половинки. Красная пыль продолжала сеяться с высоты, как мелкий дождь.