Майнеры

– Брось сумку! – рыкнул начальник учебной части. – По-хорошему!

– Я спросил, что с Сашей и где она? – заорал Денис. Он наконец-то нащупал телефон, но тот запутался в какой-то тесемке. – Что тут вообще творится?!

– Что стоишь, хватай его! – Длинный начальник обернулся к мужику в белом халате в дальнем конце зала, но тот уже вскочил.

Наконец телефон оказался в руке Дениса. Номер Ларина был запрограммирован на единичку (хоть это сделал – промелькнуло у него в голове) – зажал единицу, пригвоздив цифру пальцем. Телефон был старым, кнопочным, но крепким, надежным.

В этот момент тяжелый удар в челюсть сбил его с ног. Чья-то туша навалилась справа, и они вместе покатились на пол. В глазах Дениса потемнело, в голове разверзся фонтан огненных искр. Трубка была маленькая, и он понял, что не выпустил ее из рук, старая «нокиа-3310» была крепко зажата в правом кулаке. Он размахнулся ею и что было силы всадил корпусом в темное пятно, маячившее над ним, которое принял за голову противника. Видимо, попал, потому что послышался глухой стон, тело над ним качнулось и осело набок.

Из динамика трубки слышались длинные гудки. В гулком, пустом помещении эти звуки прорывались сквозь суматошные глухие удары, словно сигналы точного времени – ясно и отчетливо.

– Да забери ты у него телефон! – закричал начальник училища. Было слышно, как его кресло откатилось, стукнувшись о стенку, потом к топоту ног двух мужчин добавился стук каблуков начальника. – Хватай его за руку! Держи!

Сильнейший удар по ногам чем-то твердым и упругим заставил Дениса заорать от боли. Зверская, нечеловеческая судорога скрутила ноги, которые, кажется, тут же отнялись. Скоков держал телефон и слышал гудки. Потом сильные липкие пальцы вцепились ему в руку. Недолго думая он привстал и сомкнул челюсти на чьей-то кисти, пытающейся добраться до телефона. Во рту разлилось что-то горячее, приторно-сладкое и одновременно соленое, потекло по губам. Его глаза уже почти ничего не видели, но жуткий крик, который он услышал над собой, сообщил, что противнику нанесен максимальный ущерб. Рука с телефоном освободилась. Пятясь на заднице назад, он поднес ее к уху. Залитое кровью лицо не давало четко рассмотреть, что происходит, поэтому он не заметил, как начальник училища подобрал отброшенную заместителем резиновую дубинку, замахнулся и опустил ее на голову шатающегося из стороны в сторону Дениса. Потом еще раз. И еще раз. Он бил, пока Денис не свалился на пол и не потерял сознание. Только тогда окровавленная трубка выпала из его руки.

Гудки прекратились. Вместо них тяжело дышащий начальник училища, склонившийся с окровавленной дубинкой над бездыханным телом подростка, услышал отчетливый, хрипловатый голос мужчины.

– Денис? Эй!.. Ты где? Что там происходит?! Ты слышишь меня! Эй, прекратите! Что вы делаете?! Я вызываю полицию! Немедленно прекратите! – Потом трубка замерла. Через секунду в наступившей тишине, за секунду до того, как дубинка разнесла раритетную «нокию-3310» вдребезги, до начальника училища донесся шепот как будто из преисподней: – Я знаю, ты меня слышишь. Понятия не имею, кто ты. Если с Денисом что-то случится… тебе конец. Я найду тебя. И закопаю живьем.

Глава 47

Ларин опустил телефонную трубку. То, что он услышал, потрясло его до основания. Совершенно обессиленный, он прислонился к надгробной плите и закрыл глаза. Внутри все вибрировало, всполохи гнева, ненависти и бессилия застилали мозг. Он не мог ясно соображать, лишь одна мысль настойчиво сверлила мозг: найти и уничтожить. Разорвать на части, закопать прямо здесь, на старом еврейском кладбище, а еще лучше – спустить в тоннель и отдать крысам на растерзание, чтобы никто никогда не нашел.

Где же Денис, как ему помочь? Если виновником его заточения стал Успенский, может, позвонить ему? Виктор упоминал про его счета и проблемы, возможно… предложить ему помощь? Раскрыть все карты?

Нет, это плохая идея. Он не сможет. Он не сможет быть с ним настолько честным, чтобы этот боров не почувствовал фальши, не сможет общаться так, будто ничего не случилось, словно Дениса не убивали где-то там, по его приказу, невообразимо далеко. Крик его, полный нечеловеческой боли, пронесся над кладбищем так, что даже вороны на деревьях испуганно заверещали и слетели со своих мест.

Ларин покосился на семейный склеп, поросший травой. Он увидел звезду Давида на плите, ниже цифры на табличке 1921–1991. Тут были и другие надгробия, более старые, фамилии и имена скрывал слой пыли: могилы давно не убирали. Видимо, когда ставили склеп, лет двадцать назад, в момент захоронения последнего постояльца, при строительстве пробили потолок тоннеля; постепенно под тяжестью склепа конструкция просела, что привело к обвалу – в этом месте тоннель шел вверх, значит, где-то неподалеку он мог иметь выход узкоколейки. Впрочем, здесь, среди буйно разросшейся зелени, ничего нельзя было разобрать – никаких следов рельс, больших труб, выходящих наружу, он не заметил.