Читаем Майло Тэлон полностью

- Есть такие, мистер Тэлон, которые не хотят ничего, кроме того, чтобы их оставили в покое. Я одна из них. Я хотела мужа и нашла самого хорошего. Когда я его потеряла, мне захотелось жить безбедно и чем-нибудь заняться, поэтому я открыла это заведение. У меня есть кое-какие акции. Я не хочу ничего, мистер Тэлон, кроме того, что имею. Время от времени сюда заходят друзья, у меня есть хорошие книги и фортепьяно. Время от времени я могу оказать другу услугу. Что еще надо человеку?

- По-моему, большинство людей не довольствуется тем, что имеет. Часто они рвутся к цели, которая сама по себе может оказаться пустой. - Я взял еще один пончик. - Девушка, которую я разыскиваю, скорее всего не знает, кто она. Или она может знать и оттого быть напуганной.

- Напуганной?

- Есть вероятность, что кое-кто здорово наживется, если она не отыщется. А некоторые просто на это надеются.

- И все же вы ее ищете?

- Я обещал ее найти.

Мы поговорили еще с полчаса, потом я зашел к Ларкину и купил чемодан. До этого я мельком взглянул на чемоданчик, стоящий у нее в гостиной. Тот, что я покупал, был в самый раз для того, что я собирался сделать.

Заплатив продавцу с зеленым козырьком, я сказал:

- Вам, ребята, повезло с миссис Логан - она делает потрясающие пончики.

- Это точно. К тому же она приятная женщина. И здорово смотрится на лошади.

Я взглянул на часы и заметил:

- У меня еще час до поезда. Пойду-ка схожу за добавкой.

- Я бы и сам сходил, если бы мог оставить магазин. - Он махнул рукой. - Старик уехал в Денвер и оставил все дела на мне.

Взяв чемодан, я вышел на улицу. Кажется, за мной никто не следил, но я все же чувствовал себя неспокойно. Тем не менее я считал, что неплохо себя прикрыл. По крайней мере, надеялся, что неплохо.

Пенни Логан вышла ко мне из гостиной. Заглянув туда, я увидел, что чемодана нет, но усевшись, заметил, что он стоит в конце прилавка, где были выставлены нитки, иголки и прочая мелочь. Пенни была сообразительной женщиной.

Мой чемодан стоял рядом.

- Пришлось вернуться попить еще кофе, заодно и поболтать.

Она налила кофе, затем прошла в дальний конец прилавка. Я услышал, как щелкнули замки моего чемодана. Пенни вышла из-за прилавка и села.

- А как же вы? - спросила она. - Разве вам не угрожает опасность?

- В наших местах это неотъемлемая часть жизни. Я с ней вырос.

- Вы знаете Портиса?

- Его никто толком не знает. Мы оказывали друг другу услуги.

- Он встревожен. По-моему, он любит вас.

Она была действительно очень привлекательной женщиной и моложе, чем показалось на первый взгляд.

Пенни улыбнулась.

- Я нужна ему. Я посылаю ему кактусовые конфеты. Портис их обожает, а я получаю их от друга из Тусона. Кактусовые конфеты плюс орехи пекан - и Портис счастливый человек.

- Знаю. Время от времени отсылаю их бушелями. - Я помолчал. - Мне приходилось пасти коров в Техасе. В этом штате вдоль ручьев растет масса пеканов.

Осушив чашку, я встал. Улица была пустынной, за исключением повозки у магазина Ларкина и крытого фургона, стоящего возле станции. Правой рукой я оттянул ремешок, удерживающий револьвер в кобуре.

- Пенни, - спросил я, - чей это фургон?

Она выглянула в окно.

- Не знаю. Минуту назад его здесь не было. - Пенни нахмурилась. - Я никогда прежде его не видела.

В фургон была запряжена четверка прекрасных, сильных мулов, но погонщика на сидении не было, как не было никого вокруг.

Я должен был пройти прямо перед ним, и если бы фургон в это время двинулся, я оказался бы между ним и станцией, полностью отрезанным от посторонних взглядов.

- Знаете, Пенни, я становлюсь пугливым, как старая дева на холостяцком пикнике. Воображаю опасность за каждым углом. Сколько стоит поезд?

- Не больше, чем требуется разгрузить и загрузить почтовый вагон.

Мы услышали предупреждающий свист паровоза и затем, хотя погонщика не было видно, вожжи фургона натянулись, будто кто-то подобрал их.

Обычный путь к железной дороге лежал от угла магазина Ларкина через улицу к зданию станции. Взяв чемодан, который стал значительно тяжелее, я сказал:

- Спасибо, Пенни. Будьте осторожны.

Выйдя наружу, я перешел улицу и неожиданно сменил направление, перебравшись через неглубокую канаву. Паровоз, пыхтя, подъехал к платформе в тот момент, когда я подошел к ней с другой стороны.

Из пассажирского вагона выпрыгнул кондуктор и опустил ступени. Никто не выходил, поэтому я поднялся в вагон и пошел к свободному месту, где я мог примоститься в углу.

Возможно охотились за мной, возможно за чемоданом, если противник разгадал мой маневр. Сняв шляпу, я положил ее на колени поверх вынутого из кобуры кольта.

Паровоз засвистел, и я увидел, как в ту же секунду к поезду рванулись двое мужчин. Они уже не успевали. Все действия с того момента, когда я прошел позади их фургона, до отхода поезда заняли не больше трех минут, может быть и меньше. В какое-то мгновение они потеряли меня из вида, и это оказалось моим преимуществом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное