Майк Тайсон

Между тем в мае Дон Кинг вознамерился окончательно перехватить Майка у Билла Кейтона. В течение трех дней он вел переговоры с Тайсоном в Олбани, штат Нью-Джерси, куда приехал специально ради встречи с Майком. Дон Кинг обрабатывал и вдову Джимми Джекобса Лорэйн, пользующуюся у Майка большим авторитетом. Чтобы окончательно запутать картину, добавлю, что Кевина Руни, тренера Тайсона, продолжал оплачивать Кейтон. Там, где в ход пущены большие деньги, неизбежно возникают и сложные головоломки.

Возможно, в связи также и с этими обстоятельствами Тайсон в шестичасовом интервью, которое взял у него журналист Филипп Мулино, сказал, между прочим, следующее:

– С деньгами приходит уверенность, но не уходит сознание того, что в один далеко не прекрасный день ты можешь заболеть, а однажды ты должен будешь умереть… а люди, заправляющие бок сом, странные. Деньги обращаются здесь с чудовищной скоростью. И не всегда здесь все чисто и ясно. Поэтому люди часто нервничают…

Вслед за тем сердобольный Мулино навел Майка на рассказ о специфическом способе тратить деньги:

– Деньги для меня – компенсация нищего детства. Отсюда мой большой дорогой автомобиль, мой огромный дом. Я молод и богат, но мне знакома и нищета. Знакома не понаслышке. Поэтому я финансирую одну школу для подростков с замедленным умственным развитием. Я люблю помогать другим.

Беседа происходила в Кэсткилле, может быть, поэтому разговор не мог не коснуться начала боксерской карьеры.

– Я никогда никого не боялся, – говорил Майк. – Я отличался бесстрашием и тогда, когда мальчишкой дрался на улицах. Лишь однажды я воспользовался револьвером… За это меня отправили на перевоспитание. Там обнаружился мой талант к боксу. Позже с по мощью Каса д’Амато у меня появилась мечта стать чемпионом мира… На ринге я для многих что-то вроде убийцы. Говорят, что я другим хочу причинить зло, но, честное слово, я занят в бизнесе, в котором можно действовать только таким образом. Нельзя выйти на ринг и думать, как бы не ударить чересчур сильно. Если допустишь такую мысль, ты конченый человек. Как только у меня появятся такие мысли, я закончу карьеру.

Возвращение в свой мир

– Он готов сдохнуть в любую секунду, – говорит помощник тренера Стив Лотт, – поэтому он лучший боксер в мире. Он как римский гладиатор, он всегда готов к смерти.

Браунсвилл. Полночь. Сквозь тени, мимо мусорных гор и домов-черепов шагает Майк Тайсон. Он идет открыто, не таясь. Он приходит сюда после каждого боя, иногда ради этого он прерывает тренировки. Что-то ослепительное вспыхивает в свете уличных фонарей. «Сними, ради Бога, эти свои часы, когда отправляешься туда», – умоляют его друзья. Часики что надо, усыпанные мелкими бриллиантами, тянут тысяч на восемьдесят. И кольца на тридцать тысяч «зеленых». Парень, да ты спятил, найми телохранителя.

Бесполезно! Они ведь ничего не понимают.

– Когда он туда приходит, то просто смотрит вокруг, – говорит его друг Рори Холлоуэй, – похоже, ему надо иногда расслабиться, и он убегает из своего мира.

Мне кажется, это не так. Скорее, он в него возвращается.

«Как же мне паршиво, – думает он. – Ну хоть кто-нибудь. Кто угодно. Чтобы я мог его ударить, прямо здесь».

Где-то сбоку ковыляет старуха. Выжившая из ума от вечной нищеты. Он скатывает в трубочку три стодолларовые бумажки и вставляет свиток в скрюченную руку. Рука такая огрубевшая, что ничего не чувствует. Что люди понимают? Звонит председатель благотворительного общества, просит быть на заседании. Майк бормочет извинения, оправдывается и, судорожно сочинив предлог, отказывается. Когда его никто не видит, он раздает сотни, распихивая их по карманам ничего не подозревающих бедняков. Карманник на оборот. Он выходит из своей машины и любезно подносит пожилой женщине сумку, вечером она найдет в ней пару сотен. Милосердным можно быть только так. Только так честно. Все остальное – от ума.

Неужели люди не понимают, чего он хочет? Хотя его вполне можно понять превратно, особенно когда его черные перчатки бес шумно раздвигают воздух и со скоростью света укладывают против ника на затоптанный ринг. Но это не то, здесь его философия, вера, то, что делает жизнь жизнью, полноценной и честной жизнью.