Магниты

Маша зарыдала еще сильнее. Роман, зажмурившись, гладил ее по распущенным волосам, целовал в макушку, шептал какие-то успокаивающие глупости, краем сознания удивляясь тому, что Маша так зациклилась на его отъезде, который он даже не планировал. Сам же думал о том, что прохождение практики — теперь совершенно бессмысленное занятие, что нужно выяснить, как можно взять академ или перевестись на заочное, а еще думал, что он ни черта не умеет делать и понятия не имеет, чем зарабатывать на жизнь. Хотелось просто уснуть и проснуться в завтрашнем дне. И чтобы все как-то само собой разрешилось. Вот только надеяться было не на кого.

— Тебе правда лучше уйти, — прошептала Маша, чуть успокоившись.

— Глупости, — отозвался Роман. — Куда я от тебя уйду?

— Это из-за ребенка, да? Так бы ушел?

— Маша, я бы никуда не ушел в любом случае, — Роман взял ее за плечи и, отстранившись, заглянул в ее глаза.

Она была такой потерянной и заплаканной, что у него сердце сжалось. Он по-прежнему понятия не имел, как так получилось и что теперь делать, но главным сейчас было успокоить Машу.

— Я не знаю, как сказать маме, — прошептала она.

— Мы скажем вместе, — отозвался Роман, и Маша вновь к нему прижалась. — Теперь нужно, наверное, к врачу, да?

Маша замерла и, кажется, перестала дышать. Роман тоже замер, гадая, что он не так опять сказал.

— Ну, нужно же убедиться, что всё в порядке, да? — пояснил он.

Маша медленно выдохнула и, ткнувшись носом ему в шею, пробормотала:

— Я думала, ты про аборт.

— Про аборт? — удивился Роман.

Мысль об аборте даже не приходила ему в голову. Наверное, потому, что его родители ведь тоже могли от него избавиться, но не стали. И он теперь стоит тут, чтобы повторить ошибку отца. В голову лезли сплошь какие-то глупости. И венчала все это мысль о том, что Ирина Петровна поступила однажды иначе.

— Маша, — Роман выпустил Машу из объятий и, отступив на шаг, взял ее руки в свои, — ты хочешь сделать аборт?

— А ты будешь отговаривать?

— Это не ответ, — напряженно произнес Роман.

Он пока не знал, что чувствует по этому поводу. Ребенка он не хотел. Совсем. Но мысль об аборте вызывала тошноту. Впрочем, от нервов его всегда тошнило.

— А ты бы стал отговаривать? — сорвавшимся голосом спросила Маша.

Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу, а потом Роман медленно покачал головой. Во взгляде Маши что-то промелькнуло, и он поспешил пояснить:

— Это твое здоровье, твое будущее, я понимаю. Но я сделаю все, чтобы поддержать тебя. Я не оставлю тебя с ребенком одну.

— Но не женишься, я помню, — усмехнулась Маша.

— В смысле?

Вероятно, Роман как-то резко перестал понимать русский язык, потому что недопонимание с Машей становилось просто фатальным. Раньше такого никогда не было.

— Ты говорил, что сделал бы все, чтобы обеспечить гипотетического ребенка, но не стал бы жениться. Я помню, — развернула Маша свою мысль.

— Но это же был гипотетический разговор. А теперь речь о тебе. Какая разница — жениться сейчас или через пару лет?

— Ты на мне женишься? — шепотом уточнила Маша, глядя на него широко распахнутыми глазами.

— Ну да, — пожал плечами Роман и расстегнул молнию толстовки, потому что дышать стало просто нечем. То ли у Маши в комнате было душно, то ли у него вдруг резко упало давление: голова закружилась. Но грохнуться в обморок при Маше, которой и так было несладко, он бы себе, конечно, не позволил. Роман медленно повертел головой и спросил: — Сейчас будем с твоими родителями разговаривать?

— Нет, ты что! – испугалась Маша. — Давай завтра.

Ее голос звучал жалобно. Роман вздохнул с облегчением.

— Заодно ты все хорошенько обдумаешь, — серьезно сказала Маша.

— Мой ответ не изменится.

— Я знаю, — прошептала она и вновь ткнулась холодным носом ему в шею. Ее голос прозвучал грустно.

— Давай завтра вместе сходим к врачу, — предложил он, чтобы что-то сказать.

— Я не могу. Если я пойду в нашу консультацию, врач может рассказать маме. Они общаются. А так только хуже будет.

— Значит, сходим к доктору из клиники, в которую обращался я. Она многопрофильная.

— Я… — начала Маша.

Но Роман решительно пресек возражения, сжав ее плечи:

— Ты просто успокоишься и перестанешь думать о пустяках. Всё.

— Рома, я так не могу.

— Теперь можешь, — отрезал он, и Маша, будто уменьшившись в размерах, спряталась в его объятиях, а Роман посмотрел в темный прямоугольник окна.

В кармане его куртки лежали яблоки. Не покупные. С дачи. В них, наверное, витаминов больше, чем в магазинных, и нужно будет обязательно накормить ими Машу.

Роман был рад, что она наконец расслабилась, перестала плакать и вот так, почти не споря, доверила ему свое будущее. Вот только, по правде сказать, он понятия не имел, что с этим будущим делать. У него и настоящего-то теперь не было. Оно просто рухнуло. До этого оно уже несколько лет кренилось, как Пизанская башня, но, казалось, что все-таки еще постоит. Только, видно, архитектор из него был явно хуже, чем из Бонанно Пизано.

Глава 15

Человек человеку — брат и помощник для вида.