Магниты

Сергей вышел, и все отведенные самой себе пять минут Лялька сидела на кровати, размышляя о том, что она отвратительная сестра, которая все утро думала о Ромке, вместо того чтобы переживать за брата.

Димка выглядел совсем обычно. Он хмуро ел кашу и на вошедшую Ляльку едва взглянул.

– Доброе утро, – поздоровалась она.

Димка промычал что-то невнятное, а Тамара Михайловна сказала «Доброе утро, Леночка» ласковым голосом. Ляльку раздражал ее приторно-ласковый тон. Интересно, Сергей доплачивал ей за эту ласковость? За то, что она делала вид, будто ей есть дело до них с Димкой?

– Так, я полетел, – Сергей схватил со спинки стула пиджак и поставил на стол чашку с недопитым чаем. – Тамара Михайловна, спасибо за завтрак.

– На здоровье. Я сегодня уйду пораньше, помните?

– Да, помню. Лен, ты побудешь одна? – Сергей на миг задержался рядом с Лялькой, чем изрядно ее удивил. Она была одна приблизительно девяносто процентов времени. С чего вдруг такой интерес?

– Побуду, конечно.

– У тебя какие планы?

– Не знаю пока, – Лялька пожала плечами, начиная раздражаться от разговора. – Посмотрю что-нибудь.

А потом ей в голову пришла мысль пригласить Ромку. Они ведь так толком и не поговорили вчера. То есть поговорили, конечно, но Лялька хотела прояснить все вопросы. Пусть он опять рассказывает про свою любовь к Маше, плевать. Не Машу, а ее он уложил вчера спать. И не Машу, а ее заботливо укрыл пледом. И возможно, поцеловал. Лялька прислушивалась к себе, будто ожидая, что почувствует его невесомый поцелуй. Даже губы закололо.

– Ау! – Димка пощелкал перед ее лицом.

– Чего?

– Я сегодня вернусь не поздно. Можем сходить куда-нибудь, – предложил он.

– С Рябининой своей иди, – привычно огрызнулась Лялька, и Димка вперился в нее тяжелым взглядом.

– Она не моя, а Ромкина, Ляль, и чем раньше ты это поймешь, тем всем будет лучше.

– Ой, напугал, блин. Тебе тексты кто пишет?

Лялька встала из-за стола, и Димка поднял голову, глядя на нее. Он был растрепанным, как обычно по утрам, и упавшая на лицо челка почти скрывала правый глаз. Лялька осторожно убрала прядь с его лица, но та вновь ссыпалась вниз. Она проследила за движением Димкиных волос и улыбнулась:

– Постригись, чучело.

Димка озадаченно моргнул и улыбнулся одним уголком губ, как будто не был уверен, что улыбаться сейчас можно. Ляльке вдруг стало так жалко его в их непонятной вечной то ли вражде, то ли любви, что она шагнула вперед и, прижав холодные пальцы к Димкиным вискам, чмокнула его в макушку.

– Лена, а ты совсем не поела.

У Тамары Михайловны был удивительный дар влезать в самый неподходящий момент.

– Я у себя поем.

Лялька подхватила тарелку с пшенной кашей, которую мама называла цыплячьей, и направилась к себе. Димке она ничего не сказала. И он тоже ничего ей не сказал.

Есть она не стала, потому что на столе в комнате все еще лежала Ромкина записка. Лялька взяла ее в руки и понюхала. Ожидала, что записка будет хоть немного пахнуть его туалетной водой, но та почему-то пахла ванилином и немного корицей. Наверное, блокнот, валявшийся на кухне, пропитался запахами выпечки.

Лялька взяла телефон и после недолгих раздумий набрала Ромкин номер. Тот ответил не сразу, и, пока шли гудки, Лялька не знала, радоваться, злиться или пугаться. Сердце колотилось так, будто она долго-долго бежала. На самом деле Лялька забыла, когда в последний раз бегала. Иногда она бежала во сне. То убегала от кого-то, то догоняла и никак не могла догнать. Обычно по утрам она эти сны не помнила, зато сердце колотилось так же.

Ромка наконец ответил.

– Привет, – сказала она.

– Привет, ты как?

Лялька ловила отголоски тепла или вины в его голосе, но, как ни старалась, поймать не могла.

– Ты уехал.

– Да, мне… пришлось. Ты расстроилась?

– Нет, – как можно беззаботнее произнесла Лялька. – Хотя… все-таки да. Немного. Но у тебя есть шанс все исправить. Приезжай к нам сегодня в гости? Обещаю вести себя прилично. Димка уже очухался и…

– Да, я знаю, я с ним говорил, – перебил Ромка, и Лялька озадаченно замолчала. Он никогда прежде ее не перебивал. – Я не смогу сегодня приехать, извини.

– Ну, может, завтра? – предложила Лялька, злясь на него за то, что ей вновь плевать на гордость. Она готова умолять.

– Завтра тоже. Я…

– Это из-за Рябининой?

Кажется, в этом бесконечном споре начался очередной виток.

– Нет, Ляль. Я улетаю сегодня в Лондон.

– Зачем? – растерянно прошептала Лялька.

– По семейным делам.

Ромка сказал это так, будто его семейные дела Ляльку совсем не касались. Хотя она знала его семью, вообще-то.

– Рома, что случилось?

– Мне к деду нужно.

– Надолго?

– Я пока не знаю.

– Не знаешь или просто не хочешь об этом со мной говорить?

Ромка в трубке раздраженно выдохнул и сказал:

– Не знаю.

Лялька молча нажала «отбой» и опустилась на кровать. Она была уверена, что Рябининой не понравилось то, что Ромка провел вечер с ней, и та устроила скандал. Ни в какой Лондон Лялька не верила. Он просто боялся расстроить свою Рябинину. Ну а Лялька не боялась. Вскочив с кровати, она бросилась прочь из комнаты.