Магниты

В метро, несмотря на поздний час, было многолюдно. Устроившись в конце вагона, Роман скользил взглядом по лицам людей. Люди в большинстве своем хмурились. А еще они были одеты в основном в серые или черные тона. Роману некстати вспомнилась булгаковская Маргарита, которая вышла на улицу с желтым букетом, чтобы Мастер наконец ее нашел. Наверное, действительно только так и можно было выделиться и обратить на себя внимание. Толпа была серой и в общей массе своей казалась несчастной. И Роман был частью ее. Тоже серый и совершенно определенно несчастный.

Перед дверью в квартиру отца Роман замер в нерешительности. На часах было почти десять. Что, если у него там романтический вечер с Яной? Тогда, наверное, Роману опять предложат чая и спровадят домой. Стало тошно.

Дверь открылась не сразу, Роман и правда успел поверить в историю с романтическим вечером. Впрочем, стоило увидеть отца, как он эти мысли отмел. Тот был в домашней футболке и потрепанных джинсах. Вряд ли он выглядел бы так на свидании.

– Привет, – неуверенно произнес Роман.

В последнее время они не особо ладили, поэтому Роман почувствовал себя очень неуютно, когда отец молча отошел, впуская его, и кивнул в сторону вешалки, будто Роман не знал, где нужно раздеваться.

Стащив кроссовки и пристроив на вешалку куртку, Роман повернулся к отцу. Тот стоял, прислонившись к стене, и внимательно его разглядывал.

– Есть будешь?

Роман мотнул головой.

– Пить?

На этот раз Роман кивнул и поплелся за отцом на кухню.

– Чай, кофе или чего покрепче? – буднично спросил отец.

Вообще-то, он никогда не предлагал сыну алкоголь, и Роман не знал, как сейчас к этому относиться.

– Чай.

Пока отец кипятил воду и заваривал свежий чай, они оба молчали. Роман разглядывал магнитики на холодильнике и понятия не имел, как начать разговор, а отец делал вид, что увлечен приготовлением чая.

– Ну, выкладывай, – вздохнул отец, устроившись напротив на табуретке.

Роман пододвинул к себе чашку и признался:

– Я не знаю как.

– Ну уж попробуй как-нибудь.

– Ты меня убьешь, – тоскливо произнес Роман.

– Понятно, – снова вздохнул отец. – Маша?

Роман кивнул.

– Ты не выглядишь человеком, которого бросила девушка. Значит, дело в другом.

Роман снова кивнул, а потом прошептал, глядя в чашку:

– Маша беременна.

На кухне повисла тишина. Роман боялся поднять взгляд на отца, который не издавал ни звука и, кажется, даже не дышал. Роману вновь стало душно, как час назад в комнате Маши. По-прежнему глядя в стол, он стащил через голову толстовку, аккуратно ее сложил и пристроил рядом с собой на диванчик. Только после этого он поднял голову.

Отец зацепил щипцами кубик сахара и бросил его в свою чашку, потом повторил эту процедуру и принялся размешивать сахар вдумчиво и основательно.

– Скажи что-нибудь, – не выдержал Роман.

– Поздравляю? – не отрывая взгляда от своей чашки подал голос отец.

– А еще что-нибудь?

– Мой сын – придурок?

Роман нервно рассмеялся, и отец наконец поднял голову. Когда их взгляды встретились, сердце Романа оборвалось. Отец смотрел на него с таким разочарованием, что хотелось умереть на месте. Он, бывало, смотрел по-всякому, но вот такого взгляда еще не было.

– Что делать будете? – ровным тоном спросил отец.

– Я посоветоваться хотел, – проговорил Роман, пытаясь внятно сформулировать вопрос о том, нужно ли ему съезжать с квартиры и можно ли будет проконсультироваться с финансистами компании по поводу вложения его небольшого капитала. И квартирой, и капиталом Романа обеспечил отец, поэтому начинать этот разговор было жутко стыдно. Но Роман просто не мог оставаться в неведении, а еще ему очень хотелось услышать сегодня хоть одно доброе слово.

– Когда это все завертелось, ты ничьих советов не слушал, сынок. Отбрыкивался от них как мог. А теперь что?

Крыть было нечем, и Роман молча сделал глоток обжигающего чая. Отец тоже отпил из своей чашки, а потом поднялся из-за стола. Подхватив с подоконника пачку сигарет и зажигалку, он устроился у вытяжки и закурил.

– Ты собирался бросать, – сказал Роман, потому что молчание было невыносимо.

– Бросишь тут с вами, – хмуро произнес отец и вновь затянулся. – Судя по тому, что ты сказал «Маша беременна», ты планируешь соскочить с этой темы?

По его тону Роман не мог понять, что тот думает. Смысл же сказанного не достигал сознания вообще.

– Почему ты так решил?

– Ну, раз «Маша беременна», а не «у нас будет ребенок».

– А-а-а, нет, – замотал головой Роман. – Я просто криво сформулировал, я…

– Маша будет делать аборт? – голос отца звучал все так же ровно.

– Нет, – твердо сказал Роман.

– Уверен, что потянешь? – отец выпустил дым и проследил за тем, как он уходит в вытяжку.

– Нет. Не уверен, но я против аборта.

В голосе Романа прозвучал дурацкий, неуместный вызов. Хотя он совсем не собирался. Он был напуган и не знал, что делать. Какой уж тут вызов?

Отец хмыкнул.