Магниты

Роман прокашлялся и порадовался тому, что краснеть больше уже было просто некуда. Он понятия не имел, сказала ли Маша маме о том, насколько далеко зашли их отношения. Черт, а если это просто проверка?

Он вдохнул полную грудь воздуха, медленно выдохнул.

– Ирина Петровна, я не буду обсуждать это с вами. Извините.

– По-вашему, жизнь моей дочери меня не касается?

– Машина жизнь касается, конечно. Моя – нет.

Роман посмотрел в глаза Ирине Петровне, и та неожиданно улыбнулась.

– Ох, как жаль, что Машка сейчас этого не слышит. То есть вы сами по себе, она сама по себе? Отлично. Что и требовалось доказать, – Ирина Петровна встала и указала ему на дверь. – Больше не задерживаю.

Роман тоже поднялся и засунул руки в карманы.

– Нет, мы не сами по себе. Мы вместе. Просто я не хочу обсуждать вопросы, которые отказалась обсуждать Маша. Она ведь отказалась?

– А вы подлец, Роман. Вы в курсе?

Отчего-то услышать это было обидно. Наверное, потому, что раньше Ирина Петровна не позволяла себе прямых оскорблений.

– Почему?

– Маша – наивный ребенок. Она пацанов-то близко не видела, кроме Волкова. Но вот тот оказался порядочным. Не пользовался ни смазливой мордой, ни папиными деньгами.

Роман сжал челюсти. Сейчас уже было не просто обидно.

– Вы ошибаетесь, – четко произнес он.

– Я бы многое отдала за то, чтобы ошибиться, Роман, но я вижу, что происходит с Машкой. И я не вчера родилась: вы не из тех, кто будет просто держаться с девочкой за ручки.

Крыть было нечем, потому что как раз в прошлое воскресенье Маша провела в его квартире весь день, неожиданно решив, что готова к тому, чтобы «все было по-взрослому». Романа тогда рассмешила эта формулировка. Но Маша была такой храброй и напуганной одновременно, что смеяться он не стал. Он ведь любил ее так, что даже дышать рядом с ней нормально не всегда получалось. И после случившегося он будто на крыльях летал и смотрел теперь на Машу совсем иначе. Но оказалось, что это все можно убить вот такими словами.

– Я люблю Машу, – упрямо повторил он, потому что ничего другого сказать сейчас просто не мог.

– Главное, не забудьте об этом, когда соберетесь возвращаться в свой Лондон. Впрочем, вы хотя бы через неделю об этом не забудьте, – язвительно закончила Ирина Петровна и вышла из кухни.

Роман вышел следом и наткнулся на виноватый взгляд поджидавшей в прихожей Маши. Он подошел к ней и крепко обнял, наплевав на то, что это может увидеть Ирина Петровна.

– Я тебя люблю, – прошептал он ей на ухо.

– Ого! Разговоры с моей мамой, оказывается, идут тебе на пользу.

Роман нервно рассмеялся, а Маша чмокнула его в подбородок и прошептала:

– Я приеду к тебе завтра.

– Если тебя не запрут дома.

– Я сделаю веревку из простыней и сбегу, – рассмеялась она и добавила: – Спасибо, что ты не сердишься.

Он зажмурился и снова чмокнул ее в макушку. Плевать на них на всех. Главное, что они с Машей друг друга любят.

– Волкову позвони, – напомнила Маша перед тем, как закрыть за ним дверь, и Роман едва не застонал.

Легко было сказать. Всю дорогу до дома Роман собирался с духом, чтобы набрать номер Волкова. Несколько раз протягивал руку к телефону, но каждый раз передумывал. Волков был главной константой всей этой истории. Волков был тем, перед кем было особенно стыдно.

Добравшись до дома, Роман не стал включать свет в пустой студии. Аккуратно повесил куртку на вешалку, снял ботинки. Из панорамного окна открывался шикарный вид на высотку университета и ночную Москву. Сверху город был похож на подсвеченный механизм, в котором шестеренки не останавливались ни на минуту. Роман забрался на подоконник, прислонился спиной к откосу, держа в руках телефон, и посмотрел на стандартные обои на заставке. Он хотел установить Машино фото на главный экран, но из-за Димки не стал.

Волков взял трубку после второго гудка.

– Чё-то ты медленно ездишь, – сказал он вместо приветствия.

Роман усмехнулся и посмотрел на свое отражение в оконном стекле. Отражение выглядело немного испуганным.

– Разговаривал с Ириной Петровной.

Волков тоже усмехнулся, но комментировать не стал. Вместо этого сказал:

– Тебе там Лялька пароли должна была выслать.

– Сейчас проверю.

Включив громкую связь, Роман открыл мессенджер.

– Есть.

– Хорошо, – сказал Димка и снова замолчал.

Роман вслушивался в его дыхание, и его привычно накрывало неловкостью. За последний месяц Димка ни слова не сказал о Маше. В универе он, как и раньше, сидел с ней – Маша настояла. Вполне нормально с ней общался. Только теперь после занятий уезжал один. И если поначалу Роман думал, что со временем неловкость между ними троими уменьшится, то он глубоко ошибался. Говорить с Волковым было невыносимо. А еще невыносимо хотелось вновь стать друзьями. Иметь возможность посоветоваться, поговорить по душам или просто поболтать о всякой фигне.

– Ну ладно, пока, – прервал молчание Волков.

– Пока, – эхом откликнулся Роман, но Димка уже успел отключиться.

Глава 3

Отказавшись от части себя, остаешься бескрылым.