Магниты

Потап запихнул девочку в ванную, настроил ей температуру воды и вышел.

– А она сама справится?

Лялька смутно помнила, что в детстве ее всегда купала мама.

– А чего ей не справиться? – искренне удивился Потап. – Я ж ее мыть не буду. Над ней только стоять надо, когда зубы будет чистить, потому что она не любит. А так… ну, помоется как-то.

Потап потер шею и оглядел Лялькину комнату, а она вдруг сообразила, что он первый незнакомец, который к ней зашел.

– Прикольно у тебя тут, – вежливо сказал Потап и покосился на дверь ванной. – А у вас тут не опасно?

– В смысле? – не поняла Лялька.

– Ну, залезть в дом не могут?

– А-а-а, нет. В поселке охрана.

– А родаки где?

– Погибли, – пожала плечами Лялька, понимая, что во второй раз за последние несколько часов сообщает об этом незнакомому парню.

– Сочувствую, – неловко пробормотал Потап и крикнул: – Мелкая, хорош намываться! Зубы чисти давай.

– Отстань! – раздалось из ванной, и он поморщился.

– Она вообще нормальная, некапризная. Просто перед тобой выпендривается, – пояснил он.

– Да ничего, – улыбнулась Лялька.

– А ты с кем живешь?

– С братом и дядей.

Потап оглядел ее комнату еще раз и заметил:

– Даже фоток нет.

– Чьих? – не поняла Лялька.

– Да хоть чьих.

Она хотела сказать было, что фоток у нее полно в телефоне, но вдруг сообразила, что фотки в телефоне были исключительно Ромкиными. Ни одной фотографии ни Димки, ни Сергея у нее не было. Эта мысль потрясла Ляльку.

– Я помылась! – сообщила Аня, распахнув дверь ванной и покрутившись вокруг своей оси.

На ней была желтая пижама с пони.

– Ну, спать тогда давай.

– А мороженое? – робко спросила Аня, и Потап простонал сквозь зубы:

– Мелкая!

– У нас есть. Без молока. Я помню, – сообщила Лялька и выбежала из комнаты. Только на лестнице она сообразила, что оставила незнакомого человека у себя в комнате, но возвращаться не стала. Да и черт с ним. Что будет, то будет.

Позже они все вместе устроились на кухне. Несмотря на то что время на часах перевалило за одиннадцать, сидевшая рядом с Потапом Аня весело тарахтела, рассказывая сразу обо всем, Потап угрюмо молчал, переписываясь с кем-то в телефоне. Одним из абонентов точно был LastGreen, потому что несколько раз Потап уточнял у Ани, хорошо ли она себя ведет и не задолбала ли она еще Лену. Аня смешно сердилась, а Лялька смотрела на то, как по-хозяйски эта девочка ведет себя со взрослым парнем, как командует им, а он то подливает ей чай, то дует на руку, которую она обожгла о его кружку, и у нее что-то шевелилось внутри. Какое-то неприятное узнавание.

Все встало на свои места, когда Аня, распластавшись по столу, сообщила Ляльке:

– А я на Потапе поженюсь, когда вырасту. Да, Потапка?

Потап флегматично отпил из кружки и ответил:

– Девочка не может пожениться. Они замуж выходят.

– Ну, значит, замуж, – не стала спорить Аня и широко зевнула.

– Спать пора, – Потап посмотрел на Ляльку.

– Аня, пойдем, мы…

– Я тут. Вы сидите. Я хорошо засыпаю.

С этими словами Аня переползла на колени к Потапу и, покрутившись там, как котенок, устроилась в кольце его рук.

Лялька смотрела на это со всё возрастающим чувством узнавания. Да, в их с Ромкой истории она никогда не забиралась вот так на его колени, а он не носил ее на руках, разве что недавно, когда она уснула, но вот это безоговорочное чувство собственности было у Ляльки точно. В маленькой Ане она увидела себя, немного утрированную, карикатурную, но до боли узнаваемую.

Спустя пару минут Аня уже спала. Лялька подалась вперед, чтобы проверить, не притворяется ли девочка, но Потап покачал головой:

– Дрыхнет. Она быстро вырубается обычно.

Некоторое время они сидели в тишине. Руки Потапа были заняты Аней, поэтому смысл в распитии чая как-то сам собой отпадал.

– Саша, – наконец набралась храбрости Лялька, и Потап посмотрел на нее через стол так, будто никто никогда не звал его по имени. – А ты… правда собираешься жениться на Ане?

Выражение удивления на лице Потапа было почти комичным.

– Я похож на педофила? – у него даже уши порозовели от возмущения.

– Нет, – испуганно замотала головой Лялька. – Но она же вырастет.

– И что?

– Ну, ты так о ней заботишься…

– Слушай, я знаю ее с рождения. У нее не батя, а обмылок какой-то, который всю жизнь ей испортил. Я за нее порву кого угодно, но это вообще никак не про женитьбу.

– А почему ты с ней так возишься? – спросила Лялька.

– Потому что она – мелкая Грини, потому что я ей сопли все ее шесть лет подтираю. Я привык. Ну и вообще, я вроде как за нее тоже отвечаю. Я с ней сейчас много времени провожу. Гриня готовится поступать. Если не поступит, то его в армию загребут, а это трындец будет. Мелкая с мамкой останется. Не, теть Люся хорошая, когда трезвая. Ей и стыдно, и Аньку она любит. Просто она слабая. И козла этого любит, кажется, больше, чем Аньку. А он урод, короче, и… В общем, нам сейчас надо, чтобы Гриня поступил в свою академию и дома остался. А Анька… ну, она нормальная. Правда. Почти не ревет никогда. Даже когда руку ей этот урод сломал, она полдня боялась нам сказать, чтобы Гриня его не убил и не сел к хренам.