Магнетизерка

«ФОТСТ ЦЪПЖО ШЕСИНАУЯ УНКЖЬ КФУЦОТСХУ РУСКБК ЛЕСШЦЕК ЕОНУЮ УУСРЧСПЖЧ УВУЙТЭ НЦИДЦ СЗЫВЫЬ»

Галиматья какая-то. Анна попробовала прочитать слова задом наперед.

«ТСТОФ ОЖПЪЦ ЯУАНИСЕШ…»

Не лучше. Может, это шифрованная записка, содержащая какой-то важный секрет? Но тогда ей самой, без посторонней помощи, никогда не прочитать, что в ней написано.

Интересно, подполковник Татищев знает про способы тайнописи и шифровки секретных посланий?

Стук в дверь прервал размышления Турчаниновой.

— Подполковник Татищев.

— Долго будет жить господин подполковник.

— Чево?

— Ничего, проси.

Анна Александровна вышла к Татищеву через четверть часа. Хотела, правда, подержать его в гостиной подольше, хотя бы с час, да не давал покоя вопрос: владеет подполковник секретами тайнописи или нет. Только вот как не вызвать у него подозрения? Ведь сию записку она взяла тайно, без спросу, все равно что похитила. А за воровство по головке не гладят.

Поздоровавшись и извинившись за ранний визит, что было проделано явно через силу, Татищев сразу перешел к делу.

— Я пришел к вам с тем, чтобы вы отдали мне записку, которую изъяли из тайника в бюро генерала Талызина, — безапелляционно заявил он. — «Изъяли» — еще слишком мягко сказано.

— Вы смеете обвинять меня в воровстве? — подняла пылающий взор Турчанинова.

— Я только прошу вас отдать мне записку, сударыня, — буркнул Татищев, не собираясь вступать с Турчаниновой в полемику. — Точнее, требую.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Прекрасно знаете. Один из лакеев видел, как вы забирали ее из бюро. Так что, если вы не хотите неприятностей, немедленно верните записку.

— Вы меня пугаете? — возмутилась Анна Александровна.

— Вовсе нет. Просто в уложении о наказаниях есть статья о сознательном препятствии следствию. Ваш случай именно таков.

— А какому следствию, позвольте вас спросить?

— Следствию по делу о… — Павел Андреевич на мгновение запнулся, — скоропостижной кончине генерал-лейтенанта Талызина.

— А разве производятся следствия по поводу скоропостижных кончин? — недоверчиво спросила Анна.

— В отдельных случаях, — нехотя ответил Татищев.

— Значит, вы тоже думаете, что генерал Талызин умер не своей смертью?

— Я ничего не думаю, сударыня, — отрезал подполковник, — я только исполняю приказания.

— Выходит, тот, кто отдает вам приказания, полагает, что Талызина убили? — не собиралась отпускать вожжи Анна Александровна.

— Я не знаю, о чем думает мое начальство, — устало произнес Татищев и с каким-то странным любопытством посмотрел на Турчанинову. — Вы что, с луны свалились? Не знаете, что говорят о его смерти в столице? Вы ведь, кажется, были коротко знакомы с генералом?

— Была, — согласилась Анна.

— Ну, так что вы из себя дурочку-то строите?

— Что?! — вспылила Анна, меча огненные взоры на подполковника. — Да как вы смеете, сударь!

— А вы как смеете препятствовать дознанию, сударыня? — спокойно парировал выпад Павел Андреевич. — Немедленно отдавайте записку! Иначе…

— Что иначе? — в упор посмотрела Турчанинова. — Отправите меня в полицейский участок, чтобы меня выпороли? Или засадите в каталажку?

— Скорее, последнее, — вполне серьезно ответил Татищев.

— А у меня к вам другое предложение.

— И какое же? — не без сарказма спросил Павел Андреевич.

— Вы берете меня в расследование, а я показываю вам записку из бюро Талызина.

— Показываете? — едва справился с возмущением подполковник.

— Если вы позволите мне участвовать в расследовании гибели генерала Талызина и поделитесь со мной всем, что вы успели узнать, я, так и быть, отдам вам записку.

— Вы и так мне ее отдадите, — заверил Татищев.

— Что отдам? — сделала непонимающие глаза Турчанинова.

— Записку! — стал закипать подполковник.

— Какую записку? — быстро сморгнула Анна Александровна.

— Прекратите паясничать! — вскричал Татищев.

— Я положительно не понимаю, о какой записке идет речь, — честно посмотрела Анна Александровна в серые глаза подполковника.

Татищев шумно сглотнул и вперил бешеный взгляд в собеседницу.

— Речь идет о той самой записке, которую вы преступным путем вытащили из тайника бюро в кабинете генерала Талызина и спрятали в рукав своего платья, — почти по-змеиному прошипел он. — Это сможет подтвердить лакей Степан.

— Где подтвердить? — чуть улыбнулась Турчанинова.

— Да хоть на суде! — воскликнул Павел Андреевич.

— А я на том же суде скажу, что не брала никакой записки, — с нехорошей усмешкой сказала Анна Александровна. — Кому, как вы думаете, поверят? Мне или лакею, которого и к присяге-то привести нельзя?

— Вы… вы просто… — Татищев задохнулся и не смог докончить фразы. Не хватало слов, чтобы сказать хотя бы часть того, что он думал о сей беспринципной и цинической девице. Наконец он справился с собой и задал вопрос, ответ на который уже звучал в их беседе:

— Что вы хотите от меня?

И прозвучал повтор того, что уже было сказано.