Магл

На телевизоре японского производства каркнул Азазель. Действительно, умная птичка. Он категорически отказывался летать самолётами. Сам находил нас в гостиницах, приносил с собой дохлых мышек-лягушек и прямо у нас на глазах, скотина, жрал! Ну… мы-то с Гарри привыкшие (Воланд регулярно давил-кушал зверушек на наших глазах, даже пару раз бурундуки ему попадались), а вот Моника была в ужасе! Она теперь старалась без надобности не заходить. Меня и Поттера, обычно, селили в один номер. Всё-таки нам по одиннадцать лет, да и веселее вместе. Пару раз было, что кровать была одна… двуспальная. Мы поржали и просто попросили ещё одно одеяло. Как я понял — это месть Моники за её покалеченную психику. Птичку Гарри в обиду так и не дал и выгонять отказался категорически!

— Привет, Азазель. Можно, я тебя поглажу? — спросил я птицу.

— Можно. Через него нам общаться придётся. Ты не волшебник, а значит, большинство артефактов на тебя не действуют. Это при посещении Министерства на тебя специальный браслет цепляли, но носить его постоянно вредно. Я хотел взять дневник путешественника — пишешь в одном и, надпись тут же появляется в другом. Но он у тебя работать не будет, — виновато объяснил Гарри, — так что только через Азазеля.

Я подошёл к птице и аккуратно погладил пальцем мягкие пёрышки. Ворон зыркнул на меня чёрным глазом, каркнул и небольно клюнул в руку, прощаясь. Затем вылетал в открытую форточку.

— Он знает, что надо в Англию лететь. Там и встретимся, — пояснил Гарри.

Раздался стук в дверь, вездесущая Моника зашла в номер.

— И... — недовольно протянула наш менеждер.

— Моника, изыди! — так же недовольно протянул я, натягивая штаны.

— Мальчики, одевайтесь быстрее! В фойе и снаружи собралось много народа, поэтому выход через чёрный ход, затем сразу в машину.

Женщина вышла, а я, пока Поттер наводил марафет, с удовольствием полакомился рижским бутербродом — чёрный хлеб, филе селёдочки и половинка отварного яйца.

— Гарри, а можно я с маминой шубой ещё селёдки передам в банках?

— Да хоть копченую медвежатину! Я просто не могу представить, как ты ешь эту пересоленную сырую рыбу?

Фойе ДК имени Горбунова был полон. Нам предстояло подписать пластинки, сфотографироваться, и тут же была точка продажи нашей атрибутики. Ностальгия захлестнула с головой. Рокеры в банданах и косухах, девочки нетяжёлого поведения, просто девушки с тонной штукатурки на лице, «братки» в малиновых пиджаках с золотыми цепями на бычьих шеях. Детей было мало. Оно и понятно, мероприятие закрытое. Насколько я помню, такого в Союзе не было. А потом я увидел ЕГО и забыл, как дышать. Отец… живой! Димка был его копией — русые волосы, синие глаза, высокий и жилистый. Папка был одет в военную форму. Его, как я понял, прислали на охрану. Так часто поступали с солдатами из военной части.

— Моника! Там мужчина в охране в форме. Добавь его к нам в личные секьюрити.

— А больше ничего не надо? — устало поинтересовалась она, при этом разглядывая незнакомого солдата.

— Моника, очень нужно. Посмотри, у него типично русское лицо. Будет здорово смотреться на снимках. Мы и он в форме. Сделай это для меня.

Моника недовольно цокнула языком, но, стуча каблучками, пошла за переводчиком и договариваться. После скандала в Японии, где я разнёс столик — она старалась со мной не спорить. А ведь я всего лишь попросил нормальный обед, который не шевелится. Жрать ещё живого осьминога и сырых устриц — увольте! Она решила, что выполнять мои капризы необязательно. Результат — чек ресторана на десять штук «зелени» и моральное «изнасилование» от Дэвида (Моники, а не меня). А я же просто стоял и молился про себя. Хоть бы получилось! Обалдеть, я тут такие планы строил по поискам отца, а тут вот просто так встретить в Доме Культуры. Может, действительно судьба?

— Дадли, ты чего? — спросил Гарри. — Зачем тебе ещё один охранник?

— Присмотрись, у него типичное русское лицо. Он будет круто смотреться на фотках с нами. Представь фото в журнале Роллинг Стоун, где вместе с нами будет русский солдат в форме?

— В этом что-то есть. Это как мы в Японии фоткались вместе с чемпионом сумо. Здорово ты придумал!

Моника, как показалось мне, отсутствовала целую вечность. Я уже был сам готов бежать и топать ногами, когда она наконец-то обрадовала меня, что теперь возле нашего гостиничного номера будут дежурить два охранника. В голове билась мысль — я нашёл отца! Нашёл отца!