Магл

Я дёрнул охранника за рукав. Нас взяли в коробочку и стали выводить из толпы. Мне пришлось перевесить свой рюкзак со спины на грудь. Чем небрежнее транспортируются ценности, тем меньше они привлекают внимания. Вернон опять совмещал «приятное с полезным» — в рюкзаке, на самом дне, под моими трусами и носками, обсыпанный самым вонючим сыром, покоился килограмм изумрудов. Эту технологию вывоза контрабанды в моей прошлой жизни подсказал не кто иной, как Артур Михеев «Беркут», который вывозил пластинки, обсыпая их вонючим сыром, и на таможне, когда он открывал сумку, запах стоял такой, что таможенники пропускали без досмотра, лишь бы ушёл. Вот таким образом мимолётная программа, которую я в прошлой жизни слушал в машине по радио, помогает мне сейчас. Пользуясь своей известностью и обаянием, мне необходимо по-тихому вывезти камешки Вернона из страны. На таможне знакомые Дурсля проведут нас мимо всех сканеров-досмотров, но не исключены эксцессы, поэтому я всё равно шифровался. С брюликами было проще — наклеил на футболку и вези. Никто не догадается, что это бриллианты — стразики, и всё тут. А с другими камнями приходилось хитрить. Таможенники тоже люди, которые хотят сфотографироваться и взять автограф. Да нам не жалко! А можно мы личный досмотр не будем проходить, а то со всеми этими фото не успеваем по времени, да и там носки нестираные. Можно? Ой, спасибо! Вот вам пластинка и футболочки. Всего хорошего.

Я даже не знаю, кто больше заработал на нас — Моллетманн или Дурсль?

Вернон старался не пользоваться магией охранников и магическими штучками  — драгоценности их плохо переносили, да и быть должным что-то волшебникам он тоже не горел желанием.

Сейчас наш путь лежал в одно из многочисленных помещений фестиваля, где проходят небольшие — минут на двадцать — конференции участников с журналистами. Гарри и я зашли в небольшой зал, где группа «Helmet» заканчивала отвечать на вопросы. Мы бросили куртки и сумки на стулья и через пять минут были отданы на растерзание журналистам, которые сразу, не церемонясь, начали с места в карьер.

 — Агенство ЕМI отказалось с вами подписывать контракт, при этом никаких комментариев от директора Дэвида Моллетмана не последовало. Может, хотя бы вы дадите комментарии?

 — Мы бы и не дали, — начал Гарри, — но вы же не отстанете.

В зале раздались смешки.

 — Все просто, — я взял слово, — мистер Моллетман прекрасно понимает, что нам нужно в школе учиться. С каждым годом программа всё сложнее и сложнее. Мы уже не можем выдерживать тот темп, который желает агентство. Одно дело в выходные сняться в рекламе, а другое — концерт и подготовка к нему. Да, мы очень плодотворно сотрудничали все эти годы, и я благодарен агентству за то, что оно делало, но сейчас решено немного притормозить. Это не значит, что нас не будет на сцене. Будем, только теперь не так часто.

Я решил выставить Дэвида и Нэша в более приглядном свете, нежели на самом деле. Не плюй в колодец, пригодится ещё.

 — Ходят слухи, что ЕМI решило запустить новый проект с детьми-рокерами. Если вдруг это случится — как вы к этому отнесётесь?

 — Да пожалуйста! — ответил Гарри. — Вот только кто им музыку со словами писать будет? Наш успех ведь не только в возрасте, но и в песнях. Их можно петь кому угодно, и в каком угодно возрасте — хоть в пять, хоть в пятьдесят. Вы думаете, что кто-то ещё сможет такое сочинить? Да, можно девятилетке дать гитару, и пусть поёт «Нирвану», но смотреться это будет… комично. Малыш, который кричит про либидо, выглядит смешно.

 — Мы поняли вашу позицию, — сказала журналистка, — спасибо.

 — Дадли, вы снимаетесь в рекламе и очень много, — начал один мужчина, — решили сменить амплуа?

 — Отвечу один раз и закроем тему — деньги не пахнут.

 — А если вам предложат рекламу презервативов? — не унимался тот.

 — А если я соглашусь? — не остался в долгу я. Посмотрим, как он выкрутится.

 — Так вы же несовершеннолетний!

 — Так вы же журналист с образованием, а такие глупые вопросы задаёте! — ухмыльнулся я.

 — Правда ли, — спросила какая-то журналистка, — что вы раздали щенков и котят бесплатно?

 — Я только за щенков скажу. Да, мы нашли на улице кота и собаку, беспородных. Собака уже была беременная. Когда появились щенки, мы раздали их за символическую плату, а в подарок к ним отдали годовой запас корма. Потом Лизи стерилизовали.

 — Да-а, — затянул Гарри, — мой кот наделал котят всей кошачьей половине школы. Пришлось раздавать. Малыши были породистые. Вот теперь я задумываюсь над тем, что в будущем, наверное, займусь их разведением.

 — А как же цветочки? — притворно удивился я.

 — Задолбал уже! — привычно огрызнулся братец.