Магл

Три-два-один — «Стокгольм Коллинг!», в небе взмыл огонь из форсунок. Мы опять на сцене. Очередные музыканты, которых нашла мне Моника, отрабатывали свой гонорар на «отлично». Это были четвертый или пятый состав, с которым я играл, даже не пытаясь запомнить имена. Зачем? Выступаем вместе всего два раза. Большой рок-фестиваль в Стокгольме набирал свои обороты. Народ орал-пищал-визжал и тряс башкой. Пою теперь я, а Гарри только играет на гитаре. Доктор хоть и запретил мне петь, но когда это кого-то останавливало? Сильно выручали нанятые бэк-вокалисты и звукорежиссёр, который просто сделал гитару погромче, а микрофон тише. Да и народ не подкачал — можно направить микрофон в толпу, и фанаты споют за меня. «Дай мне силу», «Феникс», «Фейерверк», «93 Мили», «Мой декабрь», «Так устроен этот мир», «Полковник» и «Кукушка» — вот и весь сет. Сменил аж три гитары, пока играл. Каждая из них настроена по-своему — где-то звук более жёсткий, где-то больше акустику напоминает. Сейчас не двухтысячные, когда можно было обойтись одной гитарой на двадцать песен. А пока технологий не придумано — приходится по три-пять инструментов с собой таскать. Два в багаж, один в салон. За кулисами мелькнул Петер Тагертренн и Тило Вулф. Так странно — смотреть на молодых кумиров моей прошлой жизни. Я знал Петера, как продюсера группы «Сабатон» и лидера группы «Пейн», а с Тило лично познакомился в Японии. Вулф — тот вообще аристократ до мозга костей — он и в обычной жизни носит бархатные костюмы и лаковые туфли. Безбашенный Петер только начинает свой путь в тяжёлом роке. Надеюсь, что и в этой жизни у них получится такой же успех, как и в моем мире.

А вот то, что случилось после выступления, я никак не ожидал — Гарри подошел к Вульфу и поговорил с ним на шведском! Отдал какие-то кольца и кулоны.

 — А ты не говорил, что знаешь шведский, — удивился я.

 — Когда нанятые репетиторы говорят на любом языке, кроме английского — хочешь не хочешь, а выучишь.

 — Ну-ка, ну-ка, поподробнее, — интересно же, что он там изучает.

 — Опекуну не понравилась программа Хога, вот он и нанял мне репетиторов по предметам…

 — Каким? — перебил я.

 — Имей терпение. Сейчас я дополнительно занимаюсь чарами, кабалистикой, историей, ритуалистикой и зельями. А вот гербологию мне декан преподаёт. Ну и выучил немецкий, французский и шведский.

 — Ты всё же решил лютиками-цветочками заняться? — ну не могу я не съехидничать.

 — Не язви. Мне нравится. Либо растения выращивать буду, либо…

 — Кошек разводить, — ухмыльнулся я.

 — Да не перебивай ты! — вспылил брат. — Либо в медицину пойду!

 — А что тебе от Вулфа надо было?

 — Артефакты отдал. Он же мастер рун.

 — Чё? — моя челюсть поползла вниз.

 — А ты не знал? — ухмыльнулся Гарри. — Он слабый волшебник из довольно известного рода. Ну, а сцена — чудачества у каждого свои. Да и Вулфы известны своей, эм-м-м… эксцентричностью. А чего ты хотел от того мужика?

 — Это Петер Тагертренн. Я уверен, что скоро он станет знаменитым, вот и брал автограф, пока его ещё можно достать.

Нас поторопила охрана — пора отправляться домой. Поттер отбыл порталом в Хогвартс прямо из гостиницы, а я по старинке — самолётом. В этот раз пришлось купить жёсткий футляр и сдать инструменты в багаж. Даже известность не помогла пронести их на борт воздушного судна. К моему удивлению, гитары долетели в целости и сохранности, чего не скажешь о чемоданах и кофрах — оторванные ручки, царапины и попытка вскрыть замки — вот неполный перечень того, что мы обнаружили по прилету. Музыканты, с которыми я играл, возмущались, но тут ничего не поделаешь. Все аэропорты мира одинаковы.

Жизнь шла по накатанной колее — учеба, репетиции и учеба. Я готовился к Итону — наша задача развлечь толпу, пока судьи будут решать, кто же победил в конкурсе.

Само мероприятие прошло как-то буднично. Программа была полностью повторена со Стокгольма. Кузен прибыл за два часа до мероприятия и отбыл сразу же после, оставив меня на растерзание фанатам. Он старался лишний раз не светиться. Многие, кто недавно начал слушать мои песни, считали, что он бэк-вокалист и особо не помнили его. Вектор прав — Гарри уйдёт в волшебный мир. Жаль, конечно, но жизнь вообще штука непредсказуемая.