Магистр Жак де Моле

Затем рыцари также внезапно разворачивались и исчезали за тяжелыми воротами. Проходило ещё какое-то время, и люди, забыв о магическом воздействии мрачных всадников, вновь принимались за свое и вновь успокаивались, когда ещё один отряд Тамплиеров выезжал из ворот, чтобы заворожить и успокоить бунтующих лишь одним своим грозным и невозмутимым видом.

Люди боялись Храмовников, боялись, испытывая при этом какой-то необычный первородный страх дикаря перед всем мистическим и неведомым.

Король из окна башни внимательно наблюдал за этим трагическим балетом и был немало поражен подобным зрелищем. Эта мощь, эта сила раздражала и злила повелителя. А Тамплиеры словно не обращали ни малейшего внимания на состояние короля, оставаясь почтительно холодными и недосягаемыми.

А затем, будто желая испытать Судьбу ещё больше, иерархи ордена решили пригласить Филиппа Красивого в свое хранилище и показать ему хотя бы часть тех несметных сокровищ, которыми владели Храмовники.

Сокровищница располагалась в глубоком подвале. Впереди с факелом в руках шествовал рыцарь сопровождения и указывал дорогу. Филипп вновь должен был спуститься под землю, и это зародило в нем немало неприятных мыслей и чувств. Наконец короля оставили одного в хранилище с зажженными факелами по углам, которые ярко освещали большое пространство. Подземелье было настолько огромным, что в тени, отбрасываемой светильниками, нельзя было различить очертаний стен. Казалось, этот подвал может тянуться до бесконечности. Филипп решил обойти его весь по периметру. Затем он не выдержал и остановился у одного из сундуков.

Еще ни разу за всю свою жизнь король не видел такого количества золота, собранного в одном месте. Здесь были монеты, собранные со всех частей света. Они лежали в огромных кованых сундуках и можно было беспрепятственно подойти и взять пригоршню золота или серебра, а затем, как простой песок, высыпать все назад, и монеты при этом издавали чарующий металлический звук. Деньги пели, пели, как сирены из древней мифологии и пением своим сводили с ума бедного короля. Ни братьев, ни Мариньи Тамплиеры так и не пустили в свое хранилище. Это зрелище предназначалось только для Филиппа. Король ходил от сундука к сундуку, брал пригоршню золота или серебра и опять наслаждался металлической музыкой. Ему казалось, что все богатства мира были собраны именно здесь, в этой комнате.

В отдельном футляре, украшенном алмазами, помещался золотой ливр, эталон всех денег, которые имели хождение в землях и провинциях, принадлежавших французской короне.

Посреди комнаты на специальном постаменте находилась корона английского монарха. Ее тоже можно было взять и примерить. Как просто! Не надо войн, не надо армии и дорогостоящего флота. Вот она вожделенная цель! Взял и надел на голову, и никто не сможет воспрепятствовать тебе, потому что эту корону сдали на хранение, потому что она, как и все на земле, имеет свою цену и, следовательно, её можно купить, не проливая при этом ни капли христианской крови. Как просто!

Может быть точно также следовало скупить все земли Востока, включая и Иерусалим, за который было отдано столько жизней?

Вот он - золотой ливр, вот он эквивалент всех монет Франции. Его можно спрятать в складках одежды и получить власть над самой душой денег, над душой этого звонкого металла, если у него имеется таковая. Мир вертится вокруг этой неподвижной точки.

Филипп поднял над головой золотой ливр.

Вот оно единственное стабильное место на земле - подвал Тамплиеров единственное спасение от бурь и невзгод. Если бы крестоносцы, отправлявшиеся воевать Гроб Господень, знали, в чем дело. Они бы и с места не сдвинулись, а занялись бы ростовщичеством, чтобы скупить, в конечном счете, корону султана и всю Святую Землю в придачу.

И вот она разгадка всех бед. Тамплиеры не воевали, а торговали. Вернее, они делали вид, что воевали, а на самом деле заключали сделки, подписывали договоры, брали со всех расписки. Они обворовывали своих же братьев рыцарей, а когда нужно и предавали их. Дед, Людовик Святой, первый заподозрил неладное. Правильно, после поражения при Дамиете Храмовники за спиной деда вступили в переговоры с Дамаском. Дед первым делом низложил за такое предательство тогдашнего Великого Магистра непосредственно в присутствии мусульманских послов, и Магистр вынужден был взять назад слово, данное неприятелю, а затем встал перед дедом моим на колени, прося у него прощения. Сделка не состоялась. Как истинный христианин дед хотел омыть кровью, а не деньгами, свои победы. Тамплиеры же за его спиной лишь договаривались с неверными и торговались с ними. Они просто разменяли крестоносцев на золотые и серебряные.

Филипп вновь подошел к сундуку и вновь взял, а затем высыпал монеты назад.