Магистр Войны

Немного подольше было бы неплохо, подумал Эзра.

Он снова прицелился и выпустил очередь. Двое атакующих упали на спину с разорванными торсами.

Он знал о маленькой янтарной руне, которая моргала на краю отверстия для ячейки над его большим пальцем. Низкий заряд. Ему нужно было перезарядиться. Почему он не подумал о том, чтобы взять одну ячейку с трупа?

Серия мощных взрывов пронеслась по центру палубы, направляясь к нему. Обломки полетели в воздух, целые напольные панели и подпалубные трубы.

Архивраг послал более тяжелые единицы в Армадюк.

Эзра следил за первым из сталк-танков, пока тот громыхал по машинному залу в его сторону. Еще два следовали за ним. Он раньше видел такие машины. Они были легкими, с почти сферическим отсеком корпуса, который был достаточно большим как раз для одного водителя или присоединенного проводами сервитора-оператора, плюс контрольные группы. Мощные счетверенные лазерные пушки или плазменные орудия были установлены на люльке с гироскопом под корпусом. Танки шли на восьми парах длинных тонких паучьих ног.

Эти устройства были тяжелее, чем обычно. Корпуса были бронированы против жесткого вакуума и тяжелого огня. Ноги были более прочными, и заканчивались гибкими клешнями. Эти штуки были разработаны, чтобы ходить в холодной тишине пустоты, чтобы быстро передвигаться по поверхности звездных кораблей, чтобы находить точку опоры, чтобы прогрызть или прорезать путь внутрь. Они были построены, чтобы жить, как вши или клещи на шкуре космического корабля.

Их свисающие орудийные отсеки стреляли, гироскопы превращали каждую отдачу в текучий отскок. Палубные плиты взрывались. Часть стены зала разлетелась ошеломительными брызгами пламени и искр. Один из топливных вагонов был взорван на куски.

Железное колесо скрежетало, пока катилось по палубе.

Вражеские пехотинцы, щели их визоров светились, наступали позади сталк-танков, стреляя на ходу. Эзра почувствовал, как в его горле зарождается смех. Он пережил одностороннюю войну, придерживаясь тактики бей-и-беги Нихтгейнцев. Красться, убивать, двигаться, оставаться невидимым. Сейчас его положение было за гранью возможного.

Эзра встал на колено и прицелился. Он был частично закрыт горящими останками ящика. Он прицелился в маленькое, бронированное окошко на ближайшем сталк-танке, и задумался, сможет ли он попасть в него. Он был совершенно уверен, что сможет. Но сможет ли он пробить его? Даже если потратить всю энергию, оставшуюся в ячейке?

Да. Да, он сможет. Он уничтожит это. Это будет его последнее действие в качестве части полка Призраков.

Эзра спустил курок. Оружие не выстрелило. Руна была красной. Энергия кончилась.

Эзра позволил себе засмеяться.

— Есть какой-нибудь способ получить картинку снаружи? — спросил Гаунт.

— Теперь вы командуете этим кораблем? — резко бросил в ответ Келведон.

— Помолчи, Келведон, — приказал Дарулин.

Они спустились к главному тактическому стратегиуму, широкому проекторному колодцу в передней секции мостика. Келведон снова был на ногах, хотя его лицо было красным. Другие старшие офицеры мостика следовали за ними. Гаунт был окружен возвышающимися людьми в робах, которые были только минимально органическими, и раздраженными офицерами в голубой униформе из командного эшелона. Он был полностью не к месту. Это не был его тип войны, как и не его область компетенции. Он был Гвардейцем. Боевой Флот и Астра Милитарум, они были древними соперниками по славе, с полностью различным складом ума. Они были всегда такими, с тех пор, как человечество впервые покинуло колыбель Терры и отправилось к звездам. Одна ветвь человечества завоевывала миры, другая завоевывала пустоту. Они были союзниками, братьями… возможно, даже ближе чем это. Но они никогда не были друзьями. Их философии слишком отличались. Для начала, каждый из них полагал, что другой зависит от него.

Но Гаунт поставил себя в центр всего этого. Для этого были две причины. Первая была в том, что все их жизни были поставлены на карту, и он едва ли собирался спокойно сидеть и позволить офицерам флота решать судьбу его полка.

Вторая была в том, что у него было чувство вещей. У него было чувство командования. Цепь власти была во Флоте такой же, как и в Гвардии, и его годы службы оставили ему чутье на это. Армадюк был потерян. Он потерял свой дух. Спайка был мертв, а замешательство, которое Гаунт обнаружил на мостике, когда прибыл, было чрезвычайным. Здесь были высокофункциональные офицеры. Они были великолепными и ментально шустрыми. Они не должны были застыть от шока и быть неспособными принять решения. Они не должны были пялиться на труп своего командира, размышляя, что дальше делать.

Они не должны были нуждаться в том, чтобы неряшливый Гвардейский командир протолкнулся вперед и начал делать напрасный массаж сердца.

Они были растеряны. Гаунт не понимал, почему. Он был уверен, что это было связано не столько со смертью Спайки, сколько с раздирающей жестокостью и непостижимой потерей времени от их перехода из варпа. Армадюк был покалечен, и его экипаж –