Магистр ее сердца

— Если он не помешает нашей беседе.

— Тогда идемте, магистр.

И такая усталость была в голосе Флодрета, что Мариус очень ясно понял: была бы возможность, этот человек уже давно бросил бы свою золотую клетку, уехал куда-нибудь в провинцию и там женился бы на Эноле Дампи.

Но… короли не выбирают свою судьбу, хоть и решают судьбы многих.

Пока шли из оранжереи, Флодрет молчал и о чем-то сосредоточенно думал. Рукава его белой рубашки были подкатаны до локтя, и со своей стороны, на левом предплечье, Мариус заметил бледный синяк и вокруг него словно бы отметины чьих-то зубов. Человеческих зубов. На вопрос, кто мог покусать короля, ответа у Мариуса не было. Ну не Энола же, в самом деле? И не родная ж дочь?

Но спрашивать он не мог, а потому просто сделал вид, что ничего не заметил. Король же, словно опомнившись, торопливо раскатал рукава и застегнул манжеты.

Потом, когда они пришли в небольшую гостиную, Флодрет позвонил в колькольчик. Тут же прибежал слуга в бархатной ливрее, а затем помчался исполнять монарший приказ, а именно — подать кофе и легкие десерты.

— Присаживайтесь, — король с усмешкой указал на пухлое кресло, — раз уж сами пришли, разговор будет долгим. Интересные времена настают, магистр.

Мариус молча сел и приготовился слушать. Флодрет же остался стоять, обошел по кругу стол, прочертив по нему пальцем, затем заложил руки за пояс штанов.

— Ниата Дампи, конечно же, все вам рассказала, — не вопрос, утверждение.

— Далеко не все, ваше величество.

— Мы близки к войне как никогда раньше, — устало обронил король, — видит Пастырь, я не хочу этого, но…

— Вряд ли вас можно заставить, — осторожно сказал Мариус, — вы — правитель. Вам решать, быть или не быть войне.

Флодрет лишь покачал головой, досадливо морщась.

— Мне собрали на вас досье, Эльдор. То, что вы были стражем все эти годы, действительно вас оправдывает. Если бы вы бывали при дворе, то уже давно бы поняли, что на короля тоже можно надавить. Так, что он превратится в послушную куколку и будет делать то, чего от него хотят другие.

Мариус подобрался. Да, разговор точно предстоял нелегкий.

— Я старше вас, Мариус, — откровенно сказал Флодрет, — я ничего не знаю о магии и крагхах, но знаю слишком многое о человеческой природе. И на настоящий момент у меня две главных проблемы: я не могу понять, кто и как мог подменить текст моего послания повелителю крагхов, и не могу понять, кто нашептывает моим подданным о том, что я — слабый король, и что меня надо заменить.

— Кем заменить? — Мариус удивленно моргнул, — ваша дочь еще так молода…

Флодрет вздернул брови и глянул на Мариуса с искренним удивлением.

— Вы воин и страж, простите уж, но никак не Магистр Надзора. Семейное древо Флодретт достаточно ветвисто, и при желании можно найти нового короля… из соседней ветви.

Мариус поморщился. Ну, в самом деле… А он даже об этом не подумал.

В это мгновение в гостиную вкатили столик с серебряной посудой. Запахло кофе, шоколадом и свеженарезанным лимоном. Флодрет умолк и отвернулся. Затем, когда слуги удалились, кивнул Мариусу.

— Наливайте себе кофе, друг мой. Собственно, с вами-то мне и следует говорить. Вы не заинтересованы ни в войне, ни в смене монарха на престоле.

Мариус осторожно взял в руки начищенный до блеска кофейник и осторожно налил горячего напитка в маленькую белую чашечку.

— Честно говоря, ваше величество, ни первое, ни второе меня не интересует. Куда с большим удовольствием я бы занялся магическими изысканиями. Вы же понимаете, падение Пелены привнесло некоторую свежесть многим вопросам теории и практики…

— Вот я и говорю, воин и страж.

Флодрет как-то особенно тепло улыбнулся. А Мариус подумал, что если именно так он улыбается Эноле, то немудрено, что она — с ним, и будет стоять за него горой, и защищать, и жалеть…

— Я доверяю своим послам, — сказал король, — я написал письмо, запечатал его, передал им лично в руки, и они отправились к границе порталом. В результате, похоже, привезли повелителю Сантору вовсе не то, что я писал. Я предложил заключить мирный договор и определиться с границами. Сантор прочел требование освободить пути к золотым рудникам, сами рудники, да еще и платить подати. Небольшие, правда, но все же. Я не понимаю, как такое могло случиться.

— Фаэр настаивает на том, чтобы отобрать золотые рудники, и на том, чтобы развязать войну, — напомнил Мариус, — к тому же, Фаэр — маг. Возможно, он подменил письмо.

Кофе был горячим и приятно горчил. Но, конечно же, впечатление от кофе сильно портил предмет беседы.

— Это не Фаэр, — обрубил король.

— Почему?

— Не держите меня за идиота, магистр, — наконец Флодрет тоже сел в кресло, потянулся к кофейнику, — Энола проверила тот вариант письма, что привезли обратно послы. На нем нет никаких следов магии. Оно не было подменено. Такое впечатление, что я его написал. В беспамятстве. Но я ведь… я точно не был пьян. Я точно помню, как писал, и что именно писал.

Король хмуро хлебнул кофе и посмотрел на Мариуса.

— Что думаете, магистр?