Магия Зеро

В объявлении было сказано, что сегодня на железных дорогах Сицилии забастовка и поезда не ходят, но завтра забастовка закончится и что железнодорожники требуют повышения зарплаты минимум на 30%.

Такси приехало за нами через полчаса и доставило на автобусную станцию, где никто не бастовал, но билеты были только на самый поздний рейс.

– Может, рванем автостопом? Папа с мамой рассказывали, что автостопом можно доехать куда угодно. Помнишь, они показывали нам свои фотки, ну, когда были молодыми? – спросила Настя у брата.

– Купим билеты и поедем на автобусе, – ответил он, направляясь к окошку кассы и одновременно протягивая руку за кошельком.

До вечера мы успели сходить в Ломбардский замок, в музей истории и главный городской собор, пока Настя не заявила, что никуда больше не пойдет, потому что у нее болят ноги, и вообще мы надоели ей со своим занудством и церквями.

– Тяжела жизнь туриста, – грустно заключила она, потирая пятки.

Мы дошли до площади с фонтаном, и Настя немедленно скинула босоножки, прыгнула туда и стала ходить кругами.

В десять мы были на автобусной станции, где при свете ярких фонарей стояла очередь на посадку. Водитель в белоснежной рубашке и фуражке с козырьком проверял билеты. Когда очередь дошла до нас, он, осмотрев клетки, спросил на хорошем английском, не желаем ли мы сдать их в багаж, и, пока мы изумленно молчали, сказал, что места в салоне недостаточно и нам придется держать их на коленях. Мы, конечно, взяли песчанок с собой.

Через полчаса автобус, перегруженный пассажирами – они сидели даже в проходах, – тяжело двинулся по городским улицам.

– Из-за этой забастовки мы задохнемся, – подумала я вслух.

В автобусе было жарко, как в печке. Пришлось на максимум выкрутить кондиционер над своим креслом.

– К Палермо станем пиццей с ветчиной, – проворчал Ваня.

Он никак не мог пристроить на коленях клетку с песчанками. Она то падала с колен, ударяясь о сидение спереди, и тогда сонные мыши шмякались в одну кучу, то заваливалась набок, на голову сидящей в проходе женщины. Когда переноска в очередной раз накренилась в ее сторону, она начала громко возмущаться и отталкивать клетку от себя. Я не понимала слов, но и без этого было ясно, что ей не нравятся чертовы иностранцы, которые тащатся в Палермо с этими погаными мышами, которые падают ей на голову. И еще она ненавидела этих чертовых железнодорожников, которые вздумали бастовать в тот самый день, когда у нее дела в столице. Отдельной строкой ее бесили соседи: расселись тут спереди и сзади, из-за них и пошевелиться-то нельзя. Автобус вдруг резко затормозил, так, что нас по инерции кинуло вперед. Клетка с песчанками наклонилась, заснувшие было мыши подскочили и заметались.

Водитель включил свет в салоне и встал в проходе. Обращаясь к нашей соседке, он произнес длинный монолог, несколько раз погрозил пальцем и показал в сторону двери. Пассажиры молча слушали. Наговорившись (а речь заняла не меньше трех минут), водитель сел на место, погасил свет в салоне, и мы поехали дальше.

– Как думаешь, что он ей сказал? – шепотом спросил меня Ваня, покосившись на соседку.

– Что он не виноват, что железнодорожники бастуют. Что он не хотел брать дополнительных пассажиров, потому что правилами это запрещено. Что она может выйти из автобуса, если ей что-то не нравится. И что, если она не успокоится, он сам ее выведет и сдаст в полицию, потому что он имеет право высаживать пассажиров, которые нарушают общественный порядок.

– Ого. И ты все это поняла? – удивился Ваня.

– Нет, я же не говорю по-итальянски.

– Откуда знаешь, что он сказал?

– Разве непонятно?

Ваня рассмеялся и снова уронил клетку. Она соскользнула с колен и ударила скандалистку в висок. Та злобно оттолкнула ее, но промолчала.

Настя, сидевшая перед нами, болтала с соседкой и даже вытащила одну песчанку из клетки, чтобы показать.

– Может, не будешь показывать всем подряд? – попросила я.

– Она нормальная. Работает в отеле горничной, – раздалось с сидения спереди.

Горничная поставила клетку на колени и рассматривала мышей.

– Ты не рассказала еще, что мы их украли, нет? Ты когда-нибудь можешь просто помолчать? – поинтересовался Ваня. Он был готов серьезно поругаться. Я всегда старалась убраться подальше в той фазе, когда они оба еще только наливались бешенством, разогревались. Но сейчас надо было их остановить, иначе водитель, в свою очередь подогретый нашей соседкой, не стал бы терпеть нас и высадил на первой остановке.

– Слушай, ты, – начала Настя, она встала на своем сидении на колени и угрожающе нависла над братом.

– Слушаю очень внимательно, – ответил Ваня. Он сжал руками спинку ее кресла и подтянулся ближе.

Они теперь были на одном уровне и смотрели друг другу в глаза, раскачиваясь туда-сюда вместе с автобусом.

– Сядьте, – сказала я им, – а то нас высадят прямо на этой неосвещенной трассе, – и кивком указала на окно, за которым было темным-темно.