Магия в крови

— Ваша история с капитаном городской стражи и этим монахом, которому он приказал служить Ларе, совершенно дикая, — заметил Ивар, поднимаясь с подлокотника и прохаживаясь перед креслами. — Что за послание кровью на доске? Про такое менестрели на улицах поют, а в жизни такого не бывает.

— Этого не зна, ваш милость, — ответил Дук. — Меня там не было, я и сам это все от, как его... от ваганта вот ентого услыхал...

Он не повернул головы, когда Бард Бреси с обиженным возмущением уставился на него.

— Дук, ты что же, мне не поверил тогда... — начал Бреси, и тут Ивар, подскочив к нему, одной рукой ухватил за волосы, дернул, опрокинув юнца на колени, и приставил к тощей шее ножик.

— Не лги, — процедил он. — Говори, как все было?

— Ну началось, — пробурчал Мелон из-за кресел. Он повернулся лицом к камину и протянул руки, грея их над огнем.

— Правду говори, — повторил Ивар, дергая Бреси за волосы.

— Но ведь правда же! — задушенно прохрипел вагант. — Ведь правда все! Меня монах... Вач меня в городе нашел и притащил туда! Там капитан лежал мертвый, а на груди дощечка. И на ней... — он сглотнул, кончик ножа при этом слегка ткнулся в кожу, на шее выступила капелька крови. — Дощечка, и на ней красным накалякано! Я же... я же помогал, я же от чистого сердца...

— От чистого сердца ты и кафтан с мертвеца снял? — спокойным голосом произнесла Арда. Силия в это время подалась вперед, сжав кулаки, горящими глазами смотрела на ваганта и мужа, все еще державшего Бреси за волосы.

— Нет, госпожа! — пискнул Бард. — Кафтан там рядом валялся! Вач на меня его накинул, потому что снег уже, а я в одной рубахе. Да что же это... Что же вы так со мной...

Не отпуская его, Ивар повернулся к Арде, та слегка пожала плечами, и он отошел. Бард стоял на коленях, прижав ладони к шее. Дук болезненно улыбался. Силия качнулась в кресле так, что оно громко скрипнуло, и выкрикнула:

— А в сумке что? Ларка открывала ее? Говори, мерзавец!

Не ясно было, к кому она обращается, да и Дук был слегка ошарашен всем происходящим — он молчал. Бреси тер шею и что-то скулил. Ивар, поигрывая ножиком, пошел к ним, и Жиото, опомнившись, принялся низко кланяться и говорить:

— Открывамши, ваш милость, открывамши. Мы передохнуть стали, она все наружу и вывалила.

Ивар встал перед ним, заложил руки за спину, уперев в лицо Жиото тусклый взгляд.

— Что внутри?

— Зеркальце да склянки каки-то.

— Склянки?

— Бабы, которы блаародней, из них всякими этими... благо... вониями обливаются.

— Что еще?

В голове Дука качнулись невидимые весы, взвешивая все выгоды, все «за» и «против».

— Все, ваш милость, — произнес он, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Иваром. — Скажи, Бард? Може, я пропустил чиво, я же ж не приглядывался... Да тока окромя всяких бабских... всяких склянок дамских, ничиво там не было.

Ивар покрутил в пальцах ножик и медленно вернулся к креслам.

— В фургоне осталось? — донесся приглушенный басок Мелона.

— Глупости, дорогой. — Голос Арды. — Оставить в фургоне семейные драгоценности и деньги? На постоялом дворе, хозяев которого впервые видишь? Быть может, Лара на такое и способна, но не отец.

— Но он же раненый был, — этот голос принадлежал Силии.

— Ты невнимательно слушала, девочка. Ему отрубили ногу уже после.

— Сколько раз я просила не называть меня девочкой!

Побледневший Бард поднялся с колен и воротом шелковой рубашки, надетой под расстегнутым кафтаном, отер кровь с шеи.

Ивар, наконец, повернулся к ним.

— Вы видели, чтобы господин что-нибудь писал? — спросил он.

Бард и Дук одновременно кивнули.

— Ваш милость, старенький господин просил эту... пергаменту и чернильца с перышком, — добавил Жиото. — А тута и селение впереди случилося. Мы с монахом туды потопали. Там сплошь мертвяки. Я в доме чара и нашел, что господин просил, отнес ему...

Силия, вскочив из кресла, бросилась к Дуку — тот отшатнулся, — залепила пощечину, бегом вернулась к столу, где стояли остатки недавней трапезы, схватила бокал и приникла к нему, давясь вином.

— Так вот кому мы обязаны этим завещанием... — протянул Мелон, тоже подходя к столу и наполняя второй бокал.

Ивар повернулся к креслу Арды. Они обменялись несколькими словами, затем господин громко сказал:

— У монаха под домом спросите, как найти Бруну. Она вам покажет, где спать. Теперь пошли вон, оба.

— Бард, друган, ты не думай, что я тебе не поверил тогда, — объяснялся Дук Жиото чуть позже. — Просто я привык правду говорить, понимаешь? Я ж не видал того капитана, и как там у вас все было — не видал. Сказал господам, что знаю...

Бреси уже оправился от пережитого в паласе, но все еще оставался хмур и о чем-то сосредоточенно раздумывал. Юное лицо его осунулось, вагант вдруг показался Жиото старше, чем раньше, словно за один вечер возмужал на несколько лет.

— Дук, да я тебе верю. Но они... Разве ж господа такими должны быть? Почему они такие недобрые?

Дук, полагавший, что господа попались как раз вполне обычные, вздорные и злые, промолчал.