Магия в крови

Бреси стоял, разинув от восхищения рот. Шаманы с ведьмами, Разлом, горы Манны, замок... Вагант счастливо вздохнул. Нет, но как же хорошо, что он в Форе не остался! Прозябал бы сейчас там, по улицам шатался голодный...

— Да что же ж такое! — сказал крестьянин и заколотил пуще прежнего. — Эй, открывайте!

Наконец, в двери отодвинулась заслонка, возникло лицо.

— Горкин, ты, что ль? — произнес голос. — Ты чего приперся на ночь глядя? Не открою, и не проси, вертай взад... — Голос смолк, когда крестьянин отступил, а Лара шагнула к двери.

— Здесь Жерант, хозяин ваш, — сказала она. — А я его внучка, Лара. Быстро открывай.

Когда телега въехала во двор, поднялся шум. Запричитали женские голоса, забегали люди. Несколько слуг взяли волокушу со стариком и понесли внутрь большого каменного дома, что стоял возле косогора. Лара пошла с ними, Вач затопал следом. Горкин, попрощавшись, укатил обратно, а Дук и Бреси остались стоять посреди двора. Вагант крутил головой и хлопал глазами, Дук настороженно приглядывался к окружающему. Он слыхал, что господские дома в замках называют паласами. Местный палас, стоящий почти вплотную к склону, был трехэтажным, округлым и с навесными бойницами вдоль крыши.

Хотелось пить, но сколько Дук ни глядел, колодца не заприметил. Вокруг большого дома стояли постройки из бревен — и жилые, и сараи с конюшнями. Двор земляной, плотно утоптанный. К галерее на опоясывающей его полукругом стене вело несколько тяжелых приставных лестниц. Слышался приглушенный плеск водопада.

— Где ж тут колодец у них? — Дук еще раз огляделся и пошел к двум мужчинам, которые не участвовали в общей суматохе. Пока раскрывали ворота и впускали телегу, они стояли рядом с мечами наготове, внимательно наблюдая за происходящим. После обменялись с Ларой несколькими словами, а когда старика унесли, вернулись к столу слева от дверей господского дома. Теперь эти двое сидели там и тихо разговаривали. На столе стоял кувшин, пара чашек и миска, лежал хлеб.

— И я пить хочу, — Бреси поспешил за Дуком.

Когда они приблизились, мужчины подняли головы. Монахи, понял Дук, разглядев их. Один пожилой, крут волос на голове поседел, второй — немногим старше Жиото. Оба худые и гибкие, сильные. Одеты одинаково, в свободные куртки и штаны, на обоих сапоги. Поперек лавки рядом с каждым лежал длинный узкий меч.

— Добрые люди, где тут у вас попить можно? — спросил Дук. — Жажда умучила.

— Садитесь, — предложил молодой. — И есть небось хотите?

— И есть тоже, — согласился Жиото.

В кувшине оказалось не вино, как он ожидал, а вода, в мисках — гречневая каша и остатки мясного пирога.

Пока они с вагантом ели, монахи молча разглядывали их. Начало темнеть. По двору сновали слуги. Звучали голоса. На вершине стены появилось несколько фигур — дозорные, решил Дук. В окнах господского дома горели свечи. Доносился звук шагов, кто-то что-то приказывал.

— Этот жирный, который внутрь прошел, — наконец произнес молодой монах. — Его не Вачем ли зовут?

— Он, да, — откликнулся Бреси. — Вы ж с ним эти, крестьянин говорил, как вас... монахи?

— Монахи, — согласился пожилой. — Вас как звать?

Выслушав ответ, он сказал:

— Я — Шарпа, а он — Одлик.

— Чудные имена какие, — сказал Бреси.

Монах не стал спорить.

— Может, и чудные. А ты почему поэтом прозываешься?

— Как так — поэтом? — удивился вагант.

— На севере, откуда я родом, бардами поэтов зовут. Не каких-то там певцов, менестрелей, то бишь бродяг, что по улицам песенки распевают, а ученых поэтов, владетелей истинного языка, которые с предсказателями знаются и Белую Даму или Ночную Кобылу могут так в стихах описать, что призовут их...

Бреси возразил:

— Так то на севере. А я — вагант. Слыхали про таких?

— Ага. Ну что, вагант, и ты, Дук. Рассказывайте. Откуда вы, как сюда попали да что по дороге приключилось.

— Так, может, погодить, пока господа соизволят нас позвать? — спросил Дук. — Они ж захотят взглянуть на нас. Придется еще им...

— Господа вас, может, и позовут, да мы-то снаружи останемся, — перебил Шарпа. — Ты, Дук, не спорь. Мы старшие в замковой охране, понял? И если нам что-то в вашем рассказе не понравится, если вы вдруг подозрительными покажетесь, так мы вас прям здесь, за этим столом, зарубим. И хозяева нам ничего не скажут.

— Да что ж вы так сурово к нам! — воскликнул Бреси, но Жиото, смекнув что к чему, уже начал, заискивающе улыбаясь, говорить.

Монахи слушали внимательно, не перебивая, лишь иногда задавали вопросы — про то, как выглядели шаман с ведьмой, как они ухали, да был ли на постоялом дворе кто-то еще. После Дука стал рассказывать вагант — и говорил бы долго, потому что речь его была куда цветистее и беспорядочнее, чем у Жиото, но, в конце концов, Одлик прервал его:

— Ладно. Хватит, малый. Про то, как ты Вачу всякие советы давал, уже в третий раз начинаешь.

Бреси вспыхнул и умолк.