Магическое перо

— Вполне вероятно. Если мы случайно обрушили при помощи него целый канализационный коллектор, можешь представить, что оно способно натворить, если попадет в руки тому, кто, как дядя Эмос, умеете ним обращаться…

Это предположение заставило их надолго задуматься. А еще немного погодя, когда потянуло ночной прохладой, дети достали из рюкзаков одеяла и стали устраиваться на ночлег. Они заспорили, кому первому дежурить, чтобы не пропустить беглеца, если тому взбредет в голову улизнуть из дому посреди ночи. Но, так и не договорившись, заснули оба.

Глава 3 ТОРГОВКА АРОМАТАМИ И ЖЕНЩИНА-ВОИН

В лаборатории царил полумрак. Начальник исследовательской группы Фетч Хоув был рад, что сделал свое открытие уже после того, как все остальные отправились спать. Перед ним высился громадный, в несколько обхватов, стеклянный резервуар, уходящий под самый потолок, — один из тридцати находившихся в здании. Содержимое резервуаров было главным предметом научных исследований.

Успех всего эксперимента заключался в одной из этих темных стеклянных колонн. Теперь Фетч Хоув знал, в какой именно. То, что он разглядел за стеклянной стенкой, было долгожданной разгадкой. Он верил, что рано или поздно это наконец произойдет. В глазах непосвященных научные сотрудники, занятые в эксперименте, могли показаться наивными, неприспособленными чудаками, но, что касается биологии растений, — это были самые высококлассные специалисты.

— Не тот ли это резервуар, с которым экспериментировал Шешил? — поинтересовался начальник исследовательской группы, хотя уже знал ответ.

— Так точно, господин Хоув, — подтвердил молодой лаборант. — Это просто фантастика, верно?

— Да, юноша. Так оно и есть. Фантастика, — кивнул Хоув, вглядываясь в мутное содержимое резервуара.

Шешил Хруч исчез, и теперь этот резервуар был единственным ключом к решению главной загадки. Вероятно, сам Шешил решил повременить с окончательными выводами. Между тем правила требовали, чтобы эти сверхважные сведения были немедленно переданы правителю. Хоув протяжно вздохнул и, прищурившись, повернулся к лаборанту.

— Вот что, юноша…

— Слушаю вас, господин Хоув!

— Принеси-ка мне молоток.

Молоток был тут же доставлен. Точнее, тяжеленный молот. Положив его на плечо, Хоув мысленно помолился Всевышнему, Создателю и Покровителю всех растений. Затем, сделав знак лаборанту, чтобы тот на всякий случай отошел подальше, размахнулся и что было силы хватил молотом по стеклянной стенке резервуара.

Стеклянная колонна лопнула и с грохотом рассыпалась на множество осколков, острых, словно лезвие бритвы. Поняв, что ему грозит, Хоув попытался нырнуть за перегородку, но — слишком поздно: один из треугольных осколков, похожий на обоюдоострый кинжал, вошел в него точно между лопаток и пригвоздил беднягу к полу.

Прошло несколько минут, прежде чем остолбеневший от ужаса лаборант пришел в себя и бросился Хоуву на помощь. Увы, начальник исследовательской группы уже испустил дух.

Во всем здании вспыхнул свет. Сбежалась охрана и оцепила место происшествия. Но никто не знал, что предпринять. Никто не понимал, что произошло. Просто стояли и ждали, когда прибудет начальство.

* * *

В Сестинье, одной из провинций государства Норанья, водились особые моллюски — орнакриды. Это были родственники обыкновенных морских улиток, но достигали размеров среднего пони. Их раковина была гораздо прочнее, чем даже панцирь броненосца, — толще, мощнее — и состояла из множества сочленений. Голова, похожая на лягушечью, выдавалась из-под панциря, но вместо глаз, как у улиток, торчали чувствительные усики. Несмотря на свой устрашающий вид, орнакриды были вполне безобидными существами, притом легко приручаемыми. Они питались травой и листьями, да и передвигались крайне медленно, что свидетельствовало об отсутствии у них врагов в естественной среде.

Между тем панцири орнакридов оказались идеальными доспехами для норанских воинов, отличавшихся крупным телосложением. Целые стада моллюсков стали разводить на специальных фермах — исключительно ради их уникальных раковин.

Один из таких моллюсков расстался с жизнью, чтобы его замечательный панцирь превратился в доспехи для женщины-воина и копьеносца по имени Гралкия, служившей в норанской пехоте. Доспехи были травянистого защитного цвета с серыми разводами и сверкали в лучах утреннего солнца, как полированные.

Гралкию никак нельзя было назвать ранней птичкой. Подъем спозаранку был для нее суровой необходимостью, а армейская служба — привычным делом. Любимым или нет — об этом она не рассуждала. Вставать с рассветом, выдвигаться туда, куда прикажут, — такова была вся ее жизнь. Утомительное существование — что правда, то правда. Даже рукопашная наскучила. В конце концов однажды она не вернется из сражения. Норанские воины никогда не уходят в отставку по возрасту. Просто гибнут на поле боя.

Вот такие мрачные мысли одолевали Гралкию, едва та открывала глаза. В такие минуты ее старались избегать даже товарищи по отряду. Уж слишком она была раздражительна и в приступе гнева способна на все.