Магический УПС, или Как обучить молодую Ягу

Мы же уселись на пол, и первой заговорила русалка. Она пообещала, что не нарушит клятву, и что пока я не позволю, никто ни о чем не узнает. После ее фразы, между мной и Моревной образовалась алая лента, постепенно превращающаяся в прозрачную. Потом царевна поглядела на оборотницу, намекая, чтобы та все повторила за ней. Хмыкнув, Злата заученно произнесла краткую речь, и лента снова возникла и пропала, но уже между мной и Волковой.

– Говори, можно, – подтвердила мои догадки Мила.

Ну, я и рассказала о полученном дневнике от Майи Вольфовны, о том, что успела прочитать, о свитке и о руне, нарисованной в кабинете ректора, об их задумчивости и просьбе помалкивать, которую я только что нарушила. Мне можно, я там никакие клятвы не давала.

– Покажи, – первая в себя пришла блондинка. Ее глаза загорелись от нетерпения, и она поднялась со своего места. – Так и знала, что все из-за ведьм.

– Если будешь рассуждать в подобном ключе, – обиделась я, – то не участвуй. Я хочу помочь, а не вечно оправдываться.

– Ладно, – забурчала Моревна. – Извини, не думала, что ежки такие чувствительные.

– На себя посмотри, – бросилась на защиту Злата, а я, не прислушиваясь к их перепалке, вытащила из-под подушки изрядно потрепанную книжку.

Обе девушки сначала уставились на нее с изумлением, будто это не строчки, написанные моей родительницей, а какой-то древний труд, но шок прошел быстро. Правда, они ничего так и не увидели.

– Бессмыслица какая-то, – листала странички Мила. – Я ничего не понимаю.

– И я тоже, – вторила ей Волкова, хоть и не старалась, больше бросала злобные взгляды на морскую царевну.

– Ульян, – отчего-то интонация у Моревны понизилась, а презрительность, к которой я привыкла за недолгое знакомство, пропала. – Твоя мама действительно была великим артефактором. Тебе надо быстрее все изучить. А если она не только свиток смогла воссоздать, но и другие артефакты? Представляешь, чем это грозит?

Молча, я соглашалась с доводами русалки. Видимо, Устинья была очень талантливой и могущественной Бабой-Ягой. Так что ей стоило и камень боли сделать, и мертвую воду нахимичить?

– А студентка зачем кому-то понадобилась? – не укладывалось в голове у Златы. – Люба, конечно, выросла в Тридевятом царстве, но кому успела дорогу перейти?

– О, я предлагаю выяснить, – развернулась к девочкам. – В комнату к ней вломимся, все рассмотрим, может, найдем что-то интересное.

– А вот это вряд ли, – обломала меня Мила. – Их спальню опечатали, а соседок отселили. Туда никто через дверь не зайдет.

– Через дверь нет, – зачем-то высказался кот, поигрывая когтями. – А через окно запросто. Я и замки вскрывать умею. – Блеснул на свету самым длинным белоснежным острием.

Огого, а про Луку-то я и забыла, а про медвежатнические замашки Бориса и понятия не имела.

– Борис, миленький, – подхватила ни разу не пушистого доходягу. – А ты мое дерево уговоришь?

– Если и меня с собой возьмете, – замурчал котик, прильнув к груди. – Я же ученый, пропадешь без меня.

– Ой, кстати, – блондинка прижала ладонь ко рту. – Получается, что ты, Ульяна, уже столько правил нарушила , куратору своему соврала…

Пришла моя очередь хмуриться.

– Неа, – мотнула головой. – Я признание перенесла, формально это не ложь.

– Ага, потом известному дознавателю так и скажешь, – съехидничала Мила.

«На дело» мы договорились пойти завтра, хотелось быть хоть чуть-чуть посвежевшей, а мое сегодняшнее состояние к этому не располагало.

Дневник я перечитывать не стала, мне достаточно было дневных кошмаров, связанных с прошлым моей матери, но теперь я не относилась к нему беспечно, решила запрятать в каком-нибудь укромном уголке. Его услужливо подсказал Борис, укладываясь рядышком со мной.

– Передай его фарготу, бедовая. У него в дупле и тело спрятать можно.

– Целиком? – недоверчиво оглянулась на шуршащие листочки Луки, выглядывающие из окна. – Что-то с виду так и не скажешь.

– Он талантливый, – махнул хвостом котик, царапая тем самым меня по боку. – Но лучше внутрь не заглядывай, он тот еще бардачник.

– От старых тел не избавился? – продолжала расспрашивать питомца. – Можно самой там пропасть?

– Ульян, меньше знаешь, крепче спишь, – Борис не пожелал быть откровенным и притворно зевнул. – Впрочем, не мне тебя останавливать.

– Ты же мой… – щелкала пальцами в попытке вспомнить незнакомое слово.

– Фамильяр?

– Фамильяр, да, – накрылась одеялом. – Должен мне помогать, подсказывать, обучать.

– Вот я тебе и помогаю, подсказываю и обучаю. Не надо в его внутренний мир со своим уставом лезть, он не обрадуется.

Если мне и хотелось еще что-то возразить, то я бы ничего не смогла сделать. Со стороны Златы мне в лицо прилетела подушка, явно приказывающая заткнуться.

Этот день мне запомниться надолго, но на душе было спокойнее. Во-первых, шок от увиденного преступления немного отошел, а во-вторых, я радовалась, что наладила мало-мальское общение с вредной Милой.