Магическая школа ядов

Шейд пожал плечами:

– Не знаю, куда исчезла коса, но шишига осталась одна.

Окинув взглядом палатку, я заметила, что количество пушистых ежиков действительно уменьшилось. Лишь главная шишига, грозно распушив шерсть, черным комком перескакивала с одной стопки учебников на другую. И даже носом не вела в сторону светящегося на стене растения.

– Что, устранила конкурентов? – Я погрозила пальцем. Шишига оскорбленно пискнула. – И чем тебе коса мешала, а? Теперь вот еще извиняться перед курьером…

Оставив стило и артефакт в палатке, я отправилась к воротам.

Невысокий парень в кепи и куртке с надписью «Лучшие парики», услышав, что продажа волос отменяется, совершенно не расстроился. А даже обрадовался.

– Ты точно курьер? – Я с подозрением изучала выглядывающие из-под кепи кончики светлых прядей, светящиеся синим.

– На сегодняшний вечер, – подмигнул парень. Оглядевшись по сторонам, придвинулся к воротам и тихо попросил: – Передай, пожалуйста, Доминике письмо!

– Я тебе что, почтальон?

– Скорее голубь любви, посланница богов, фея счастья!

Я поперхнулась и закашлялась.

– Ты кто? – хрипло спросила я.

– Юлиан.

– И?

– Я жених Доминики… – шепнул парень. Дернул светящуюся прядь и нехотя признался: – Ее родители против. Вот, пришлось курьера подкупить, чтобы отдать письмо моей птичке.

– Птичке?

Хотя страус тоже птица, а Доминика им прекрасно работает. Периодически.

– Да! Она моя птичка! Мой соловей! Моя муза! – восхищенно выдохнул парень.

– Музыкант? – догадалась я, вспомнив историю побега Доминики и ее заселения в палаточный городок.

– Артист! – гордо поправил Юлиан. – Передашь письмо?

Я отрицательно покачала головой. И поступила как настоящая девушка:

– Давай!

Не знаю, как Доминика, но парень явно влюблен. Когда произносил ее имя, буквально светился изнутри, как его волосы.

– Благодарю! Я обязательно напишу о тебе песню! – Юлиан просунул сквозь прутья конверт.

– Не надо песню, – испугалась я. С его орнитологическими наклонностями… Сравнит еще с каким-нибудь марабу. – Считай, меня впечатлили твои метафоры.

Я взяла письмо и отправилась радовать Доминику.

Доминика радоваться отказалась. Пришлось минут пять стучать в деревянную стойку у входа в ее палатку, прежде чем наружу высунулось сонное, намазанное какой-то зеленой жижей лицо и сипло спросило:

– Чего тебе? Палатку перепутала?

– Нет, птичка. Держи, – я вручила послание зевнувшей Доминике. – Отдаю долг за письмо.

Та замерла на половине второго зевка, глаза стали круглыми, как плошки. Она открыла конверт, вытащила лист и со счастливой улыбкой прижала его к груди. Во! Теперь верю, что она могла сбежать с Юлианом!

– Проболтаешься кому, – прищурилась Доминика, – всем расскажу, чем вы с близнецами в палатке занимались!

И это вместо благодарности? Вот… птичка!

– И чем? – тоже прищурилась я. – Просвети. А то соседи в курсе, а я как бы нет.

Насколько я успела понять, мир, куда меня занесло, отнюдь не глухое средневековье. И деву за добрачные отношения тут в монастырь не ссылают. А то бы мы с Доминикой туда вместе поехали.

– Тем! – буркнула птичка.

И так покраснела, что даже сквозь маску стало видно. М-да… Пожалуй, в монастырь сослали бы одну меня!

А Доминика, оказывается, только на людях бойкая. Вот как тут удержаться, а?

– Чем «тем»? Расскажи-и-и… – восторженно выдохнула я. – Ну пожа-а-алуйста…

– Отстань! – придушенно пискнула Доминика и поспешно скрылась в палатке.

Посмеиваясь, я вернулась к себе. Первым делом поймала шишигу и поднесла к лицу.

– Ну и куда дела конкурентов? А ну, говори!

Зверек возмущенно запищал, вывернулся из пальцев и уселся на стопку книг подальше от меня.

– Поможешь найти пропавших? – Я с надеждой посмотрела на Шейда. – Все-таки шишиги – библиотечное имущество.

– Отравителей искал, обманщиков ловил, а вот шишиг не приходилось!

Шейд отодвинул Безю и поднялся на ноги. Осторожно отцепив от стенки палатки растение, вручил его мне. Самому Шейду фонарик был не нужен, он отлично видел в темноте.

– А что еще умеют василиски? – выходя следом за ним из палатки, спросила я.

– Больше ничего, – пожал плечами Шейд, принюхиваясь и всматриваясь в деревья неподалеку от палаточного городка. – У нашей расы не так много способностей.

– Ну да. Всего лишь оборотни, ищейки, запоминающие узор магии, немного колдуны, способные превратить в статую, и самую малость ядовитые, – задумчиво пробормотала я.

Василиск не ответил, он быстро шагал к роще. Я бросилась за ним. Цветок дергался в руке и мигал как попало. Очевидно, считал, что его то включают, то выключают. Идти под эту азбуку Морзе, не спотыкаясь, получалось с трудом. Естественно, я отстала.

Шейд заметил, вернулся, отобрал «фонарик», подцепил меня под локоть, и мы пошли дальше. Растение в его пальцах не хулиганило.

– А чего это оно такое смирное?

– Чувствует яд в моей крови, опасается.

Шейд свернул к высокому дереву и, остановившись у подножия, задрал голову:

– Третья ветка снизу. Видишь круглый шар?

Шара я не видела, только густое переплетение веток.

– Ловушка? – предположила я.

– Нет, гнездо.

Василиск отдал мне растение, подпрыгнув, ловко уцепился за сук и исчез среди темных ветвей.