Магазин работает до наступления тьмы 2

В маске было душно, снимать ее Славик боялся, а без смартфона или хотя бы журнала, которые позволяли бы не замечать длинных грохочущих перегонов между станциями, его одолела унылая транспортная скука. Ехать предстояло долго. Изучив всю рекламу в вагоне — банк, квартиры от застройщика, какое-то новое приложение, шоу-балет «Спящая царевна на роликах» (он хмыкнул, живо представив себе девицу в кокошнике и наколенниках, которая спит и едет одновременно), — Славик задремал. В легком сне наяву он то все чувствовал и понимал, готовый в любой момент открыть глаза, то погружался в цветное калейдоскопическое марево, в котором кто-то что-то остервенело искал, и Славик хотел помочь, но его отталкивали. Из этого сна его выдернуло лишь однажды — когда полный бархатистого актерского равнодушия голос объявил вслед за очередным давно знакомым названием: «Переход на станцию „Гречневый рынок“». Что еще за рынок, мысленно засуетился Славик. Птичий знаю, еще какой-то был, вроде на «ч», туда все ездили за дешевыми тряпками, но разве хоть одна станция метро когда-нибудь называлась в честь рынка? Мысль поползла в ненужном направлении, попыталась нащупать образ той, которая научила Славика ездить на рынок за тряпками, — а ее как звали, на какую букву, может, на «л»? За образом потянулись спутанной гирляндой вопросы, от которых внутренности сковывал холод, воспоминания, прикасаться к которым было больнее, чем к израненным пяткам…

Не хочу, подумал Славик, не надо — и, закрыв глаза, усилием воли нырнул обратно в цветное марево. Там по-прежнему кипели поиски, и вскоре Славик уже сам был озадачен тем, как бы поскорее найти и изловить серого полупрозрачного зверька, который бегал под ногами пассажиров и был виден только в поле бокового зрения.

А потом бархатистый голос свыше объявил его станцию.

***

Славик вышел из метро по давно затверженному маршруту — из стеклянных дверей налево, потом по лестнице направо — и остановился. Привычные городские декорации, приплюснутые сверху дымным небом, были установлены неправильно. Куда-то подевался ненавидимый всем районом огромный высотный ЖК, против строительства которого местные жители долго протестовали, и Славик тоже протестовал. Он прекрасно помнил, как ругался в официальном паблике района и с удовольствием вместе со всеми именовал высотку «цитаделью зла». Теперь же цитадель исчезла без следа, а на ее месте тянулись разноцветные шеренги гаражей и скверик с каруселью. Славика толкнули в спину, потом задели сумкой, и он, опомнившись, побрел в сторону дома, сам не зная, не обнаружится ли и там какая-нибудь бессмысленная и необъяснимая подмена.

Дом был на месте. Только двери подъездов неизвестные вредители успели выкрасить в лиловый, но Славик был не в том положении, чтобы придираться к цветам. Он подошел к своей, четвертой с торца, двери, сунул руку в карман…

Пелена милосердного беспамятства, окутавшего его сознание в тот самый миг, когда он познал ледяную красоту истинного Женечкиного голоса, развеялась окончательно. Воспоминания заныли и закровоточили. Ну разумеется, ключей в кармане не было и быть не могло. Он не успел подумать о том, что надо бы снять их с крючка у двери и захватить с собой, когда в последний раз выходил из дома, точнее, когда Матильда выталкивала его из квартиры. Он вообще ни о чем не мог тогда думать, кроме темной глянцевой лужи, растекавшейся вокруг Лесиной головы. Сейчас эта кровь, наверное, въелась в паркет и засохла, и ничем уже не отчистишь — Леся будет ругаться, она ненавидит пятна, а еще больше ненавидит их оттирать.

Господи, подумал Славик. Она ведь до сих пор там лежит. Или того хуже — ее кто-нибудь нашел. Дверь распахнута, полицейские ходят по квартире прямо в ботинках — Леся будет ругаться, она терпеть не может, когда не переобуваются после улицы, — спрашивают у соседей, кто еще тут жил…

Славик попятился и чуть не свалился с крыльца. Ловя равновесие, скользнул взглядом по окнам — и увидел, что в их с Лесей квартире горит свет. Дрожащим пальцем Славик посчитал этажи, чтобы убедиться, что не перепутал. Четыре этажа вверх от козырька, третье слева от дерева — да, это их окно. Значит, полиция уже там и кто-нибудь в любой момент может заметить подозрительного парня, который ошивается у подъезда.

Славик пригнулся, нахлобучил на голову капюшон и поспешно поковылял прочь, стараясь не морщиться от боли в ногах и вообще иметь самый непринужденный вид. Попавшаяся ему навстречу старушка с сумкой на колесиках резво перешла на другую сторону улицы и, кажется, перекрестилась.

***