Маг поневоле

Моментально придя в себя, Антип бросился ко мне, на ходу доставая трясущимися руками массивный ключ и склонился над цепью. Я с трудом подавил острое желание врезать своему освободителю по уху. Очень уж он удобно присел, аж кулаки зачесались. Да вот только нельзя. На драку те, сверху, спуститься могут и хорошо, если зарубят сразу, а если вязать начнут? Нет. Мы пока тихие и покорные. Шанс будет только один, наверху и желательно, чтобы я был, на тот момент, относительно свободен.

Гулко звякнула цепь, ударившись о камни, староста, суетливо сунув ключ обратно за пазуху, полез обратно наверх. Что же, полезем и мы. Не будем злить степняков раньше времени. Вязать, к счастью, не стали. Просто взашей вытолкали на улицу. Да и чего троим рослым воинам бояться измождённого голодом подростка, к тому же почти ничего не видящего при дневном свете? Мда. Проблему с глазами я не учёл. Как тут какое–нибудь оружие найти, если я даже дороги перед собой почти не вижу. Тупо бреду, куда толкают. Хорошо хоть кочек нет никаких. Зато лужи почти все собрал, ноги насквозь мокрые! Ну, ничего. Это быстро пройти должно. Вон уже и веки не так сильно слипаются. Зато на слух не жалуюсь. Оживлённо сегодня в деревеньке то! Вокруг стоял форменный гвалт. Слышался рёв быков, визжание свиней, кудахтанье кур. Отовсюду доносились крики насилуемых женщин, ругань степняков, вопли избиваемых мужиков, где–то звякнула сталь, но почти тут же утихла. Не долго, видимо, продержался смельчак, решивший оказать сопротивление.

Пока мы дошли до погостья, глаза кое–как адаптировались и я смог осмотреться. Большинство населения деревни было уже здесь. Избитые, частью злые, частью испуганные мужики, зарёванные, некоторые в разорванных одеждах, бабы, испуганно жмущиеся к старшим дети. Все они стояли на коленях посреди площади, в окружении пяти воинов с обнажёнными саблями. Меня и Антипа грубо втолкнули в толпу, заставив тоже опустится на колени.

— Изгоя то зачем с подполья вынули, а Антип? Какого Лишнего он им сдался? Они же людьми не торгуют, — поинтересовался крепко сбитый мужичок, недобро посмотрев в мою сторону подбитым глазом.

— Да Лишний их знает! — староста чуть не плакал. — Сказали, железо снимай, я и снял. С этими иродами разве поспоришь? Чуть что, за плеть сразу хватаются, а то и за саблю!

— За что нас Трое наказывают? Разор то, какой! Эти тати всё самое ценное по домам собирают!

— Это Никифор всё! Рот раззявил, паскуда! Говорил я ему, чтоб на воротах не спал. Если бы степняки его не зарубили, я бы его своими руками придушил, заразу! — зло сплюнул Антип.

— А почто они нас сюда–то всех согнали? А, Антип? — поинтересовалась пожилая женщина с заплаканными глазами. — Аль лихо, какое задумали?

Другие бабы поддержали ее испуганным плачем.

— Не гоношись, — ответил староста. — Известно же, что степняки крестьян зазря не губят. Ежели всех побить, то кого же, опосля, грабить? Народу тут не много. Край быстро обезлюдит. И в рабство не берут. Вера их им этого не позволяет. Ну, девок посильничают, мужикам морды набьют, пограбят и уйдут. Не нужны мы им.

Я огляделся. Степняки, не спеша, даже как–то деловито, сновали по всей деревне, стаскивая найденное добро к площади и скидывая возле дома старосты. Тут уже образовалась большая куча всякого барахла. Рядом, запалив костры, жарили на вертелах сразу несколько заколотых свиней. Дурманящий запах жареного мяса дразняще щекотал ноздри, наполняя рот слюной. Вдалеке паслось несколько десятков лошадей, поедающих щедро насыпанный перед ними реквизированный овёс. Но больше всего меня заинтересовали два мужика, что чуть в стороне, мрачно косясь на кочевников, усердно капали яму.

«Уж, не для меня ли стараются»? — холодным ознобом по спине проскользнула мысль.

Из дома старосты появился Улугба, отрезал кинжалом огромный ломоть мяса, от одной из жареных тушек и начал с аппетитом пожирать. Наши глаза встретились.

— Что смотришь, колдун? — усмехнулся он, вытирая рукавом жирные губы. — Есть хочешь? Так подходи, ешь. — Улугба мотнул головой в сторону туши, — каждый, если он голоден, может сесть возле костра и съесть кусок мяса. У нас в степи так.

«А будь что будет»! — решился я, вставая с колен. — «Дважды точно не убьют! Яму мужики явно для меня копают. Так хоть пожру напоследок. Да и барахлишко по деревне награбленное как раз рядом лежит. Может, и присмотрю чего–нибудь, чтоб потом за угощение сполна отблагодарить перед смертью»!