Маг поневоле

— Ещё и нас за собой потянешь, — зло добавил помрачневший Лузга. — С него станется на всех поклёп возвести!

— Думаешь, ты поумнел? — Гонда не спускал с меня ненавидящих глаз, но лезть ко мне больше не пытался. — Так не обольщайся! Как ты был дураком, так дураком и остался! Ты думаешь, что раз тебя отец Никонт под свою защиту взял, так можно ничего не бояться? — будущий адепт воды неприятно рассмеялся и, махнув на меня рукой, пошёл к своему топчану.

— Это ты о чём? — задал вертевшийся у меня на губах вопрос Марк. — Его теперь в школе никто не тронет. Дураков нет! — верзила, помявшись, сунул руку за пазуху и, достав явно где–то стыренное яблоко, смачно надкусил.

— Да причём тут это? — пренебрежительно отмахнулся Гонда. — Здесь он теперь может где угодно в одиночку ходить с мешком камней мажеских за спиной. И никто даже близко не подойдёт. Так что наш пригляд ему больше не нужен. Тем более и уговор, судя по всему, порушен.

— Это почему? — сразу возмутился Марк. — Как шкуру его спасать, так мы нужны были, а как надобность отпала, так и ряд порушить можно! Разве так с друзьями поступают?

— Да какие вы мне друзья? — пожал я плечами. — Таких друзей только злейшему врагу пожелать можно. Но дело даже не в этом.

— А в чём? — набычился Марк. Даже яблоком хрустеть перестал от расстройства.

— А вы у друга своего спросите, — ответил я, сделав ударение на слове «друг». — Он, по–моему, уже всё понял.

— Да уж не дурнее некоторых, — хмыкнул тот в ответ, поудобнее устраиваясь на тюфяке. — Ясно же, что ты отцу Никонту то же самое пообещал, что и нам. В проклятый город дорогу показать.

— Ага. Так и пойдёт отец–наставитель в проклятый город! — недоверчиво фыркнул Лузга, вскинувшись из своего угла.

— Сам, конечно, не пойдёт, — согласно кивнул Гонда. — А вот людишек своих послать, вполне может. Видимо есть там что–то очень важное для него, раз так судьбой нашего друга озаботился, — теперь уже Гонда выделил слово «друг» и ехидно оскалился: — Вот только зря отец Никонт это на показ сделал! Как бы беды не было! Не всем он указ!

— Это ты о ком? — заинтересовался Лузга.

— Да о том же храме, например! — с апломбом пожал плечами Гонда.

— Вот сейчас не понял. Это как? — брови Марка удивлённо вскинулись вверх.

— Мда, — Гонда потёр переносицу. — Странно, что я вам это объяснять должен. В храме Троих три ордена: радетелей, наставителей и вершителей. И у каждого свой покровитель есть! Отцы–вершители Хунгару поклоняются, наставители — Эйре, а радетели возносят свои молитвы Йоки. И промеж себя они не очень то и ладят! А в Виличе приором отец–радетель сидит. Вот я и думаю, — скривил он губы. — Что отец Никонт собрался своих людишек в город асуров послать, отца–приора об том не известив!

— А почто ты решил, что отец Никонт наособицу управиться удумал? — решил уточнить Лузга.

— Да потому, что он — отец–наставитель, — Мягко произнёс Гонда. — И его дело надзирать за обучением изгоев науке мажеской, а не заниматься поисками в проклятом городе. А Вельда, если бы он известил отца–приора, должны были вершителям передать. У них для такого дела и людишки обученные есть, и колдуны боевые, и кристаллы, для борьбы с тварями богомерзкими подобраны. А отец Никонт, наоборот, когда после инициации Вельда в ходоки определили, вступился и не отдал. Я ещё тогда голову ломал. С чего бы? А теперь понятно, — Гонда сделал паузу для пущего эффекта и добавил: — Вот только теперь, не сегодня, так завтра, об этом отец–приор узнает!

Я досадливо поморщился, мысленно соглашаясь со своим недругом. И сам к этому выводу пришёл. Поэтому и не понимал поступка Никонта, своим заявлением фактически поставившим крест на тайне о готовящемся походе. Или я чего–то не знаю? Ну, не идиот же отец–наставитель? Прекрасно должен осознавать все последствия устроенного им после казни представления.

— Вот именно, — заметив мою гримасу, удовлетворённо хмыкнул Гонда. — Отец Никонт сделал ошибку, прилюдно взяв тебя под покровительство. Послухи в школе есть не только у него. И о таком событии, они уж непременно отцу–приору доложат. А догадаться, почто отец–наставитель так к тебе благоволит, будет совсем не трудно. Можешь быть в этом уверен!

— И что же будет потом? — озадачился Марк, почесав щетинистый подбородок.

— А кто же его знает? — пожал плечами мой недруг. — Тут по–разному может выйти. Только Трое знают, как отец–приор решит поступить. Вот только, что бы он ни решил, — Гонда сделал паузу, предав лицу мрачное выражение. — Для нашего «друга» конец один. Могила.

— Например? — скорчил я на губах скептическую улыбку. Мол, не больно–то ты меня и напугал. Пусть разозлится. Глядишь и выскажет, что по этому поводу думает. У меня и свои версии есть, но мой недруг однозначно местные расклады лучше всех тут знает. Ну, кроме Толика. Вот только эту обезьяну, я не за какие коврижки реанимировать не собираюсь! Не поленился даже до подземелья доковылять, чтоб колечко снять, да понадёжнее припрятать!