Маг поневоле

— Он так может до вечера просидеть, — мрачно заметил Марк. — У него в корзине ещё бутыль есть.

— Это да, — согласился с ним Гонда. — Поэтому у меня есть предложение. Я могу спросить наставника, зачем он нас сюда собрал, но сами знаете, чем мне это грозит. Не любит он таких прытких. Так что вы всем миром собираете мне серебрушку.

— Серебрушку! Ишь какой ушлый! — возмутился Прикс, даже забыв на мгновение о холоде.

— А ты тогда сам спроси! — окрысился Гонда. — И мы эту серебрушку тебе соберём!

Его оппонент предпочёл отмолчаться. Оно и понятно. Не любит наш наставник, когда его размышления прерывают. Сильно не любит. И выражает нам эту свою нелюбовь всеми доступными способами. Нет. Во время занятий вопросы не просто разрешены, а даже приветствуются. Но это когда он что–то объясняет, а ты не понял. А вот когда маг молчит, думая о чём–то своем, вот тогда прерывать его «медитацию» чревато. И вредно для здоровья.

— Вы эту серебрушку мне отдайте, — неожиданно вмешался в перепалку Ликон. — И я вам сам всё расскажу, — Он с нежностью посмотрел на побледневшего Лузгу и продолжил: — Ну, раз вам так скучно просто стоять, преподам я вам сейчас небольшой урок. Я уже много раз твердил, что сила мага не только в его магии, но и в умении просчитывать ситуацию, учитывать любую мелочь, но видно всё впустую! Я адепт воздуха! Но никому из вас в голову не пришло, что мне ничего не стоит сотворить простенькое заклинание дальнего слуха? А вы продолжаете перешёптываться, с наивностью полагая, что стоит только понизить голос, и я ничего не услышу. Даже отвернутся в тот момент, когда про меня очередную гадость говорите, ленитесь! А вдруг я по губам читать умею? — маг поудобнее устроился в кресле и продолжил: — Видимо придётся вбивать эти навыки в вас другими методами. То что не получается вдолбить через уши, можно вдолбить через другие места! Вот сейчас и начнём, пожалуй! Как раз у меня сегодня настроение подходящее!

Из–за спины наставника неторопливо вышли ухмыляющиеся служки, покручивая в руках плетями. Лузга, вжав голову в плечи, покорно ждал.

— Стойте! — резко поднимаясь с кресла, остановил их мастер и отрывисто бросил Лузге: — Повезло тебе, покамест. Недосуг мне с тобой возится!

Я посмотрел в сторону, куда глядел мастер и облегчённо вздохнул. Ожидание подошло к концу. Из административного корпуса в нашу сторону шагал сам отец–наставитель, в окружении целой толпы служек, стражников и ещё довольно молодого, неизвестного мне мага. Наставник, выйдя навстречу процессии, низко поклонился. Мы быстро поклонились следом.

— Стареешь, Ликон, — криво усмехнувшись, заметил между тем жрец, на секунду приостановившись перед воздушником. — Раньше ты не позволял себе того, чтобы я заставал тебя сидящим в моём кресле. Стареешь! — отец–наставитель важно прошествовал под балкон и не спеша уселся. — Или наглеешь?

— Что ты, всеблагой отец, — ещё ниже поклонился маг. — Я никогда не забываю, кто я есть, и уж тем более не забываю, кем являетесь вы.

— Вот и помни! — от голоса жреца пахнуло холодом. — Потому что, если я тебе об этом напомню, то в школе появится уже другой наставник.

Ликон на этот раз просто промолчал, покаянно склонив голову.

— Впрочем, наставник ты, судя по всему, плохой, — продолжил препарировать проштрафившегося мага отец–наставитель. — Раз на тебя твои же ученики с ножами кидаться осмеливаются. И друг друга калечат, где ни попадя. И это будущие маги, которые должны стать опорой храма и империи в этой Троими забытой окраине! Они что, потом и заклинаниями будут кидаться, в кого попало?

— На то и учёба, всеблагой отец, чтобы отсеивалась недостойных, — вкрадчиво ответил маг. — К концу обучения останутся только те, на кого храм сможет всецело положиться. А суровое наказание, послужит наглядным примером, как он карает нерадивых.

— Ладно, — сменил гнев на милость отец–наставитель. — Время покажет, что из них получится. Где эти тати? Не хватало мне ещё замёрзнуть в такую погоду.

Один из служек мигом набросил на ноги важно восседавшего Никонта, тёплый шерстяной плед.

Узников ввели буквально через пару минут. Две сгорбленные фигуры в окружении дюжих охранников, позвякивая ржавыми кандалами на ногах, прошествовали в центр дворика. Руки не были скованы, но очевидно в этом и не было никакой необходимости. Кандалы лишали всякой надежды на побег, а справится с целой толпой охраны, да ещё с такой обузой на ногах мог надеяться только безумец. Парни из банды Жихаря безумцами не были. На пепельно–серых лицах не было видно даже отчаяния или страха. Их потухшие глаза отражали лишь безграничную покорность судьбе и ожидание неминуемой казни. Никонт некоторое время брезгливо рассматривал их, презрительно кривя губы.

— Их было четверо, всеблагой отец! — вскинулся между тем Ликон. — Двоих нет!

— Двое ночью сбежали, — откинулся на спинку кресла отец–наставитель. — Да и Лишний с ними! Я распорядился. Всё равно поймают!