Знаешь, Джованни, когда летом очень жарко, я люблю спать под тоненьким одеялом, — часто говорила она ему. — Кажется, совсем не нужно одеяла, а без него не обойтись, оно укрывает нас ночью. Так вот, вера в Бога для меня — это как тоненькое одеяло. И ты у меня его отобрал.
Худший из всех видов нападения, самый подлый — нападение трусов.
Если где-нибудь один дурак решает развести костер, всегда найдется четверо других, чтобы объяснить ему, как это делать.
Есть ли пары, не подверженные разрушающему действию времени? Как порывы душевной теплоты через четырнадцать лет могут остаться неизменными?
Все путешественники — поэты.
Видеть, как бьют за дело, и бьют сильно, — это зрелище, которое не надоест никогда и за которое не чувствуешь вину.
Раскаявшийся человек хуже эмигранта, который не будет чувствовать себя дома ни на той земле, которую покинул, ни на той, что его приняла. Не дружить мне больше с братьями-разбойниками, а честные люди со мной сами водиться не станут. Поверьте, раскаяться — хуже всего.
Дайте мне деньги и кольт, и я буду править миром.
Бэль принадлежала к тем, кто идет легкой походкой, держа нос по ветру, с любопытством встречая все сюрпризы пути, убежденная в том, что горизонт всегда краше тротуара.
Его реальная сила заключалась в том, чтобы никогда ничего не добиваться, но давать людям приходить к себе, никогда не играть в заводил, но принимать власть, которую ему доверяли, ничего не просить, но ждать, пока поднесут сами.
Если бы ее спросили, Магги ответила бы, что давно не любит своего мужа. Она бы непременно добавила, что представляет себе, как начинает новую жизнь без него. И все равно она не могла объяснить себе, как ему удается так ее забавлять, так же, как она не могла понять, почему ей как будто чего-то не хватает, когда он далеко от дома.
Она отлично понимала точку зрения коммерсанта, и ничто не выводило ее из себя больше, чем продуктовые капризы туристов и всех тех, кто превращает еду либо в предмет ностальгии, либо в рефлекторное шовинистическое чванство. Ее удручало зрелище соотечественников, которые при посещении Парижа скопом набивались в фастфуды, их жалобы на то, что ничто не напоминает жратву, которой они привыкли давиться целый год. Она видела в этом чудовищное неуважение к посещаемой стране, и уж тем более если речь шла, как в ее случае, о земле, предоставившей убежище.
В фильмах любят показывать, что сила служит справедливости, а все потому, что любят силу, а не справедливость. Отчего людям больше нравятся истории про месть, а не истории про прощение?
Я уважаю врагов, которые играют по тем же правилам, что и я.
Ни психиатры, ни адвокаты, ни утраченные друзья, ни один из этих типов с благими намерениями — никто не попытался понять его показания: его сочли монстром и все бросились его осуждать.
Если по шкале ценностей первое место она отводила времени, проведенному с семьей, то сразу за ним шло время, проведенное без семьи.
Никто не забывает. И никогда не прощает. Вранье все, что про это говорят.
… в криминале, как и везде, люди уважают чемпионов. Люди любят подвиги, это чуть ли не последняя вещь, которая их еще изумляет. Какое дело до дисциплины, когда у человека талант.
Вы знаете, когда я и вправду понял, что делаю что-то страшное, рассказывая свои воспоминания? Это когда в них выстрелили из базуки.
Если ничто не возникает из ничего, если все только видоизменяется, то это относится и к ненависти, и к несправедливости, которые обращаются в судьбу и в удары рока. Гармония не терпит пустоты.
С тех пор как отец умер, все его сразу полюбили.
Он никогда не изменял Сандрин. Или делал это так далеко за пределами Франции, что не в счет.
Супружеская измена занимала довольно высокую ступеньку в разработанной ею шкале грехов.
Я не люблю измываться над людьми без дела, потому что все мои садистские наклонности удовлетворяются, когда я измываюсь над людьми за дело.
И как пуля, не попавшая в цель, неудачная реплика чаще всего оказывалась фатальной.
Если я хочу, чтобы мне поверили, в моих интересах держаться в стороне от правды, иначе меня примут за фантазера.
Пугать его было все равно что кусать бешеную собаку, царапать обезумевшую кошку или дразнить разъяренного медведя. Если пахло жареным, он не боялся ни унижения, ни боли, ни даже смерти.
Вначале точно должно быть какое-то слово, одно-единственное, все остальные придут потом.
Нет ничего увлекательней чужого несчастья.
Младшие учились играть в войну, храбрые учились играть в любовь, а старшие с помощью мобильника устраивали свою социальную жизнь.
Билли Батгейт
Роман «Билли Батгейт» был написан Эдгаром Доктороу в 1989 году. Это шестой роман знаменитого писателя из Бронкса. Как и в большинстве предыдущих работ, в нем писатель обращается ко временам Сухого закона. Роман был экранизирован в 1991 году. Главные роли в этом фильме сыграли Дастин Хоффман, Николь Кидман и Брюс Уиллис.
Цитаты