Мадемуазель Виктория

Москва постоянно запрашивает — все ли наши в безопасности? Посол каждый час звонит в Александрию. Там нефтехрани-лище разбомбили возле нашего торгпредства. Зеленая дорога обстреливается.

Отец — к послу: дайте охрану и автобусы, я привезу детей. Посол звонит Насеру. Тот отвечает: лагерь охраняется, бульдозеры расчищают военную дорогу через пустыню.

Голова кругом идет… Как же Сашка с Сережкой? Они же слышали, что война началась. Мы-то знаем, что с ними дома ничего не случится, а они, наверное, все уши прослушали, не скажут ли чего о нас… Вечером ловим Москву: Советское правительство начало эвакуацию своих граждан из Египта. Слава богу, Сережка с Сашкой успокоились.

Вчера Феликс с Лешкой приехали из своего Вади. Всех наших отзывают из провинций в Каир… А отец как вчера ушел, так и нет его, — мама всхлипывает. — Рано утром звонит посол — вас вывезли. Я все это время ни жива ни мертва сидела. Ну, все живы, все вместе…

Вика прихлебывает чай. Теперь надо ждать. Сидеть в четырех стенах и ждать. Ждать, что будет дальше.

Значит, скоро домой. В Марфине сейчас теплынь. Вовка писал, что каждый день, купается в Уче, а у запруды на хлеб берут во-от такие караси. Ночка родила теленка, назвали Звездочкой.

А Сережка и Сашка сегодня или завтра получат письмо, которое Вика писала полмесяца назад. Прочтут, что она живет в пионерском лагере в Александрии, и будут тревожиться, искать Александрию на карте.

А следующее свое письмо Вика сама вынет из почтового ящика в Москве и под арабскими вензелями прочтет, что в Александ- рии хорошая погода, над морем — желтый флаг, а по вечерам на вилле крутят кино…

Интересно, что делают Аза и Леми? Испугались они, услышав о войне? Или слушали радио с равнодушным лицом, держа игрушечные чашечки двумя пальчиками, не забыв отставить мизинчик, как и положено настоящим мадемуазель? А веснушчатый ослик так же возит по утрам помидоры к мечети? Зато уж Кекс точно по-прежнему валяется в тени бугенвиллии…

Из окна видно далеко вокруг. Докки — новый район, прямые улицы, в окнах — бетонные решетки, защита от солнца.

Равнодушно уставились в небо пирамиды. Они столько войн пережили и эту переживут. В каменную усыпальницу не долетают ни страшный рев сирены, ни грохот штурмовиков…

Мама вяжет на кухне. Вяжет и распускает, вяжет и распускает. Солнце уже клонится к пирамидам.

Над Замалеком выше всех минаретов — клетчатая башня Насера. Много сейчас забот у президента. Сидит и думает, как выиграть войну. Но о Вике он и в такое время не забыл: приказал вывезти русский лагерь по секретной военной дороге…

Внизу, у бетонного козырька отеля, тормозит белая машина. Вика узнает стриженый Лешкин затылок. Следом за Лешкой выходит папа и дядя Феликс.

— Мам, папа приехал!

— Дождались-таки, — вздыхает мама и откладывает ненужное вязание.

Папа с порога улыбается Вике:

— Цела и невредима? А мама тут о тебе все глаза проплакала.

Лешка выглядывает из-за дяди Феликса. Он загорел в своем Вади-Габгабе, и оспины прошли.

Взрослые устало рассаживаются на кухне. Мама потрошит узлы с продуктами, хлопочет над плитой.

— Что в мире творится?

— Сегодня ночью самолетом отправляют детей дошкольного возраста. А за нами идет «Иван Франко». Он шел на Кубу, с полпути вернули, послали за нами.

Папа сажает Вику на колено.

— Вот так, Заяц. Иначе и быть не могло. Где бы ты ни была, в каком уголке земного шара, — о тебе помнят, про тебя не забудут… Только раздался первый выстрел на границе, а на Родине уже думали о тебе, уже наши летчики готовы были лететь за три моря, в воюющую страну, чтобы забрать тебя домой.

— Пап, а президент Насер победит? Папа усмехается и трет руками лицо. У него черные круги под глазами, а на щеках — щетина. Наверное, папа не спал всю ночь.

— Война уже проиграна, Заяц, по всем статьям. Только проиграл войну не президент Насер, а продажное офицерье. А разные типы, вроде нашего бывшего соседа, очень рады поражению. Им наплевать на свою страну. Они обвиняют президента. Как это у нас говорят — всех собак на него вешают…

Папа подходит к карте. Вика и Лешка тотчас подтаскивают стулья с двух сторон. Вика опирается об Атлантику, Лешка — об Индийский океан.

— Захвачен Синайский полуостров, — папа закрывает ладонью треугольник Синая. — Не сегодня завтра израильтяне выйдут к Суэцкому каналу. Разрушена Исмаилия. Канал закрыт… Египтяне очень тяжело переживают поражение. Никогда за все пять тысяч лет Египет не проигрывал так страшно.

— А чему же радовался Мухаммед?

— В сорок восьмом году Израиль захватил землю арабского народа Палестины. И люди, ничего не смыслящие в политике, решили, что Насер шапками закидает Израиль и вернет арабам их земли…

Вика смотрит на карту. Как же смог такой маленький Израиль победить такой большой Египет? Разрушена Исмаилия. Канал закрыт…

Исмаилия — уютный, чистый городок, голубой лабиринт озера Тимсах, невысокие белые домики, по самую крышу утонувшие в зелени.