Мадемуазель Шанель

— Я всегда мечтала встретить мужчину, который влюбится в меня без памяти, — продолжала она, не догадываясь, что я слушаю ее с усмешкой в душе. — Чтобы он был красивый и обходительный, не обязательно богатый или благородного происхождения — хотя это не помешает, — но добрый и рассудительный, который хочет на мне жениться, потому что жить без меня не может.

— Понятно, — сухо отозвалась я. — Интересно, у этого твоего галантного рыцаря есть имя?

— Еще нет. — Она повернулась ко мне и улыбнулась. — Но будет, в этом я не сомневаюсь. Мы с ним встретимся и…

— И ты упадешь перед ним на колени, — перебила я, но, увидев, как она вздрогнула, прибавила более мягко: — Или он перед тобой. В конце концов, это все равно. Так говорят.

Она так и просияла:

— Ну а ты что? Я рассказала, о чем мечтаю. Теперь твоя очередь.

— Я… Да ни о чем я не мечтаю, — запинаясь, ответила я. — Знаю одно: хочу что-то делать.

— Делать? — как эхо повторила она, словно впервые услышала это слово.

— Ну да. Быть кем-то.

Надо же, прежде я и не думала об этом, просто в голову ничего такого не приходило, я и не подозревала, что во мне таятся такие мысли. Она сейчас станет надо мной смеяться, подумала я, потому что моя мечта была еще более нелепой и смешной, чем ее собственная. У меня за душой ни гроша, к тому же я женщина. Хорошо бы найти хоть какую-нибудь работу — это уже был бы огромный успех.

Но Адриенна задумчиво смотрела на меня, и по ее лицу видно было, что она считает, будто такое вполне возможно.

— Думаю, у тебя получится, — наконец сказала она. — Мне кажется, ты сможешь делать все, что захочешь. Тебе нужна лишь благоприятная возможность.

— А возможности описаны в книгах, — резко отозвалась я. — Надо только уметь выбрать.

— Похоже, ты уже выбрала. Ты хочешь кем-то стать в этой жизни. — Она поцеловала меня в щеку, откинула одеяло и вернулась на свою кровать.

6

Варенн-сюр-Алье — городишко так себе. Подобные ему я уже успела повидать в детстве: горстка тесно сгрудившихся в одном месте, побеленных известкой жилых домов и прочих строений, вокруг которых проходит дорога, где любая, даже самая маленькая повозка, трясущаяся куда-то вдаль в поисках лучших мест, поднимает огромные клубы пыли.

В городке, окруженном пшеничными полями, рядом с постоялым двором и железнодорожной станцией, где работал мой дядя Костье, стояла старинная церковь. Когда мы шли по дорожке мимо огородов к дому тети Луизы, простому каменному строению с красной черепичной крышей, мужчины снимали перед нами береты, а одетые во все черное вдовы провожали нас долгими взглядами. У входа в дом стояла опрятного вида женщина и махала нам рукой. Ее сходство с моим отцом, Адриенной и мной было поразительным. Ну конечно, она ведь тоже сестра моего папы, как и Адриенна. Но почему же тогда меня вдруг охватило острое желание поскорее бежать без оглядки? Разве я не хотела жить с ними, разве не хотела стать членом их семьи? В глубине души — да, хотела, но я кипела от злости, что эти самые люди в свое время не потрудились найти нас. На языке у меня вертелась тысяча вопросов. Почему они бросили нас в трудную минуту? Известно ли им что-нибудь об отце и братьях? Но я промолчала. В Обазине меня научили сдержанности.

— Боже мой, вы только посмотрите на нее! — воскликнула тетя Луиза. — Так похожа на моего брата Альбера… и маленькая, как мама. Джулия, да ты у нас красавица, ну прямо как артистка какая!

Она расцеловала сестру и меня в обе щеки и повела в изысканно обставленный дом с обилием фарфоровой и серебряной посуды, что свидетельствовало о том, что после замужества она явно поднялась по социальной лестнице.

Тетя Луиза подала чай с маленькими пирожными, облитыми сахарной глазурью, и разложила салфетки.

— Ты, наверное, проголодалась, дорогая, — заговорила тетя Луиза, глядя на меня. — Не стесняйся, кушай на здоровье. Бедняжка, у тебя такой вид, будто ты неделю не ела. Неужели в монастыре так плохо кормят? Хорошо? Ну, тогда ты плохо ешь. Погляди на Джулию, вон она какая пухленькая. А ты на что похожа? Кожа да кости. Знаешь, у меня есть очень вкусный свежий хлеб и копченая ветчина. Коптили-то здесь, в Варенне! Вот, угощайся. Поешь хоть немножко. Нет-нет, кушай еще. Не стесняйся. Здесь тебе не монастырь, дорогая. Можешь есть до отвала.

Я встала из-за стола с набитым животом, и меня потащили в гостиную, в уголок, который не мог не вызвать в сердце женщины ответный отклик. Если сравнивать с другими помещениями дома, чистыми и опрятными, здесь царил легкий беспорядок: корзинки с разноцветными материалами для отделки и украшениями, обрезки кружев, катушки с тесьмой, которые валялись буквально везде, разве что не на стульях с плетеными спинками. На рабочем столе, словно пухленькие детишки перед осмотром, выстроились в одну линию несколько шляпок, работа над украшением которых была еще не закончена.