Мадам «Нет»

Задумываясь о том, что составляет главные ценности моей жизни, что остается важным и значимым для меня с ранней юности и до сегодняшнего дня, я, конечно, не могу не назвать это особенное место на земле, которое навсегда в моем сердце – как театр, как любовь, как верность…

Знакомство

В Щелыково я начала ездить с 1959 года. Попала туда абсолютно случайно – благодаря тому, что была членом ЦК комсомола, куда меня определили после победы на Всесоюзном конкурсе артистов балета в Москве. Закончился мой первый театральный сезон, я только вернулась с гастролей, и вот в театре мне сообщили: «А теперь – отпуск!» Я вообще тогда не знала, что такое отпуск; не знала, что есть санатории, дома отдыха. Понятия не имела, что существует такая организация, как ВТО. Надо куда-то ехать – я пришла в ЦК комсомола и спросила: «Ребята, а вы мне можете дать какую-нибудь путевку?» – «Ты что, – говорят, – с ума сошла?! Кто же в июле месяце за путевками приходит? Во все приличные места (ну куда люди ездят – в Сочи, в Ялту) путевки давно кончились!» Я отмахнулась: «Да не нужна мне никакая Ялта, никакие Сочи! Мне все равно, где отдыхать. Под Москвой так под Москвой – просто куда-то поехать, чтобы не терраску в чужом доме снимать». Своей дачи мы не имели, да и моей тогдашней зарплаты (98 рублей в месяц) никак не хватило бы, чтобы дачу купить. И тут мне предложили «горящую» путевку в Щелыково. Я сказала: «Очень хорошо!» – и взяла путевку. Понятия не имела, куда надо ехать, где это Щелыково, только поняла, что где-то в средней полосе России.

Добрались мы с мамой в дом отдыха только к вечеру, уже начинался ужин, и нам показали, где мы можем сесть в столовой. Рядом с нами за тем же столиком сидел Коля Караченцов (он тогда, конечно, еще не был актером). Отдыхал там Коля с родителями с самого раннего детства, все здесь знал и считал Щелыково «своим». Поэтому, как только он узнал, что я здесь в первый раз, немедленно решил взять меня под свое покровительство и стал планировать: «Я тебе все покажу, здесь так много интересного, мы с тобой пойдем туда, мы пойдем сюда…» Я слушала, слушала и спросила: «Коля, а сколько тебе лет?» И тут он важно произнес замечательную фразу: «Мне уже скоро шестнадцатый!» Утром мы встретились за завтраком, и Коля опять начал: «Я тебе покажу, я тебя отведу…» А в это время в столовую входят другие отдыхающие. Вера Николаевна Пашенная величественно кивает мне головой: «Катя, здравствуйте, я рада вас здесь видеть!» Владлен Давыдов восклицает: «Катя, мой Бог! Это вы?!» – и целует ручку. Никита Подгорный радостно устремляется навстречу. И тут я замечаю, что Колька примолк и начинает так потихоньку съезжать со стула. А через некоторое время заговорил со мной уже совсем по-другому: «Катя, вы не передадите мне соль?» Конечно, накануне он решил, что новенькая девочка приехала, и вдруг такие знаменитости ко мне на «вы» обращаются… Потом у нас с Колей сложились отличные отношения: там была целая компания таких ребят четырнадцати-пятнадцати лет, они и рыбалки, и походы устраивали, и какие-то шуточные розыгрыши. Конечно, пятнадцать и двадцать лет – это существенная разница в возрасте, а вот в тридцать пять и в сорок уже никакой разницы не замечаешь. И со временем наши добрые отношения только укреплялись. Коля стал известным артистом, мы на его спектакли приходили, он тоже на наших премьерах бывал. Мы с ним как родные люди: можем не видеться подолгу, но если где-то встречаемся – то всегда очень рады друг другу.

Но, возвращаясь в мое первое щелыковское утро, хочу сказать, что только тогда я узнала, что это Дом отдыха ВТО (Всероссийского театрального общества) и вообще – что это за место…

Щелыково – бывшее имение Александра Николаевича Островского под Кинешмой. После революции имение заняли под детскую колонию беспризорников (как в «Педагогической поэме»). До того как пионеры-беспризорники имение разнесли, Луначарский успел забрать его под покровительство Наркомата просвещения, а потом передал Малому театру. Артисты театра начали туда ездить, нанимали какую-то местную жительницу из соседней деревни, чтобы она готовила, и там отдыхали. В 1928 году дом Островского официально превратили в Дом отдыха артистов Малого театра, а в конце пятидесятых, когда объединяли все дома отдыха, – передали его ВТО, правда, артисты Малого оставались привилегированными, для них выделялось больше путевок, чем для других театров.