М7

- А где здесь ближайшая церковь? - вдруг поинтересовалась Кати, запирая студию.

- На Леоновском шоссе, - улыбнулся Олег, который был глубоко верующим человеком. - Тебе нарисовать, как проехать?

- Да нет, я понимаю, что за храм ты имеешь в виду. Я просто много лет в нем не была.

Кати легко поддавалась панике из-за пустяковых неприятностей, в дни тяжелые и сложные она доставала силы из резерва и тратила их, не задумываясь. Но после смерти Сабины Кати безумно хотела исповедаться или просто поговорить с батюшкой. Она чувствовала вину даже физически. Она вообще многие вещи ощущала своим телом: предательство - теплом в солнечном сплетении, любовь и желание - образующимся вакуумом внизу живота, боль и обиду - подрагиванием скул, горечь утраты - набухающими изнутри комками напряжения по обе стороны левой ключицы, а чувство вины - напряжением грудной клетки.

В храме уже завершилась заутреня. Как бы ни мечтала сейчас Кати услышать басистый и медный перезвон колоколов.

Она подошла к входу. Трижды перекрестилась, накинула на голову шелковый шарф, который всегда возила в багажнике, и зашла внутрь. Церковный запах ладана, свечей, старины и сырости проник в нее, и чувство вины начало множиться с троекратной силой.

Обычно на службах Кати чувствовала себя чужой, как будто влезла со своим уставом в чужой монастырь, она не понимала, в какой именно момент надо креститься, в какой вставать на колени - не знала слов молитв и не могла напеть даже «слааавься». В этом утреннем совершенстве печального откровения Кати захотела быть честна. Хотя бы сама с собой. Здесь. В храме.

Несколько лет она задавалась вопросом: «А если бы Бог был со мной, что бы это изменило? Что бы изменило присутствие Бога в моей жизни? Я же по жизни одна!»

Кати подошла к батюшке сама, когда уже вышла из церкви и увидела его, стоящего и рассматривающего иссыхающие от жары деревья.

- Доброго времени суток! - тихо произнесла Кати.

- Привет, - для нее было неожиданным подобное обращение священнослужителя.

- Я могу поговорить с вами несколько минут?

- Конечно.

- Скажите, а почему я прихожу в церковь лишь от отчаяния? Почему к вере ведет потеря или боль? Мне всегда казалось, что я обычный земной человек и для меня поверить в Бога - значит поступиться логикой, аксиомами и всеми известными постулатами.

- Никто тебе, кроме Бога, не ответит на этот вопрос. Вера - это не решение логической задачи и не результат математического анализа - вера выше всего этого. Вера не требует доказательств. Для веры не нужны поводы и подтверждения. Вот человек верит в чудо - он же верит в него не потому что оно с ним много раз случалось. Когда чудо случается - человек его обычно не замечает и принимает за собственное свершение. А чудо может оценить лишь тот, кто поверил в него, не имея на то причин. И тогда оно к нему придет.

- Но какой же смысл мне, грешной, верить? Если я для Бога никогда не стану святой. Да и сам Бог, если он допустил столько зла, ничтожества и катастроф, значит, все это для чего-то нужно? Ради чего все это?

- Знаешь, однажды я услышал фразу, которая полностью перевернула мою жизнь: «Святой - это тот, кто смог простить Бога». Ты не прочитаешь ее в заповедях, ты не найдешь ее в церковных книгах - но она есть откровение о прощении. Для меня. Наш мир создан не для того, чтобы быть совершенным.

- За что именно Бога надо простить?

- Пусть это будет твой первый вопрос на пути к вере!

- За чувства. Его надо простить за все, что мы чувствуем.

- Не только. За все, что с нами происходит. Когда ты простишь мир за его несовершенство, когда ты примешь его таким, какой он нам дан - ты увидишь, насколько многое мы совершили сами... И многое - результат наших ошибок.

- А Бог где был? Почему он не уследил? Почему он не может остановить зло? И откуда тогда берется добро и любовь в нашем сердце?

- Тебе сложно понять сейчас. Но если тебя создал Бог, то, может быть, он творит тобой?

- Значит, я и есть часть Бога? А дьявол лишь часть божественной комедии, чтобы на балансе между двух стихий мы стремились к свету? - Кати посмотрела на солнце и зажмурилась от боли и едкости света.

Батюшка улыбнулся.

Кати знала, что нельзя возомнить себя Богом. Но, если все же допустить вероятность, что мы созданы по образу и подобию? То каков Бог? И Кати вдруг поняла, что слова «хороший» и «плохой» ничего не значат. Есть Бог. И есть мы, люди. Образы, подобия, грехи, ошибки... Вера. Надежда. И любовь. Это и есть свет.

В храме, отойдя от иконостаса, Кати приобрела Ветхий завет и церковные свечи. Как долго ее мучил вопрос, за что им с Сабиной пришлось так страдать? Палач и жертва. Жертва и палач.

Она искала ответ во всех писаниях, даже хотела приобрести Коран и книгу Зоар. И однажды наткнулась на заповедь Моисею, данную, согласно Пятикнижию, самим Богом в присутствии сынов Израиля на горе Синай на пятидесятый год после исхода из Египта: