М7

Слезы проступали на глазах Кати, подобно изображению на влажной фотобумаге, в ту секунду она испытала всю боль, которую испытал бы слон, будь он живым. Будь он живым для того, кто его оставил. Внутри Кати боролись та самая врожденная добродетель и сострадание, которое с самого раннего, еще не сознательного детства, доставляло ей столько мучений. Как тяжело ей было видеть брошенных собак, кошек, детей из неблагополучных семей. Кажется, как может ребенок в три или четыре года осознавать жестокое неравноправие и несправедливость этого мира? Ее удивляли слова родственников и знакомых родителей о том, как блаженно детство. Кати не знала точного значения слова «блаженство» - но знала, что в ее детстве пока нет блаженства. Это не значит, что она не испытывала радости, когда выпускала мух из банок своего двоюродного брата - но столько же было и боли, когда какая-то из мух не взлетала. Радость бывала и от редких приездов отца из командировок. Если ему доводилось путешествовать в заморскую страну советских грез и мечтаний, Америку - он привозил карандаши, маркеры, раскраски, яркую одежду, первые жвачки, если же работа требовала присутствия в СССР - то, открыв чемодан, Кати обнаруживала огромные пакеты конфет «Мишка на Севере». Но и эта радость обернулась болью, когда в одну из командировок он улетел «навсегда». Да, Кати радовалась средам, когда мама возвращалась с работы после обеда, воскресеньям, когда в пять вечера по первому каналу показывали диснеевские мультфильмы. Но ровно так же она и страдала, когда мультики заканчивались и наступал понедельник. А сейчас - боль из-за слона, который еще не вызвал в ней радости, но уже раздул иногда тлеющий, но не горевший костерок боли.

- Мама! Посмотри на этого слона! Мы должны его забрать! Ему же плохо и холодно!

- А может, его кто-то просто забыл, оставил? И сейчас ищет, переживает. А мы его сейчас возьмем и отберем у того, кому он по-настоящему нужен. Пойдем! Его обязательно подберут.

Кати знала, что тут есть подвох. Это так же, как и с той собакой, которую вчера сбил желтый автобус ЛиАЗ под номером 22. А дедушка взял ее за руку и сказал, что приехала собачья скорая и что все будет хорошо. Кати поверила и ушла, нутром чуя, как предает саму себя, веря этому обману. Говорят, это благородный обман. Он способен уберечь ребенка от страданий и продлить его безмолвную веру в чудеса. Но комок боли и недоверия где-то между ребер не давал Кати верить в эти чудеса. И тогда в ее маленькую белокурую голову закралась парадоксальная для ребенка мысль: «А что, если, играя по правилам жизни, самой начинать творить чудеса?»

- Мама! Давай сделаем так! Давай постоим тут какое-то время, и если никто за слоном не вернется - я заберу его себе. Да, я знаю, что нельзя подбирать вещи с улицы, что они грязные. Но ты что, зря купила целую коробку порошка для мытья вещей? Его не хватит, чтобы искупать слона?

- Нет, Кати! Мы должны идти домой! За слоном скоро придут!

- Ты меня обманываешь! Я знаю, что ты меня обманываешь! И ты это знаешь! И я! - Кати уже готова была начать бить себя кулаками в грудь, ломая ребра, лишь бы только достучаться до какого-то взрослого сердца. - ...Я никуда не уйду!

- Хорошо! Только недолго! Нам нужно обедать! - откуда в ее матери было столько равнодушия, как же можно было так, идти на этот компромисс и ничего не чувствовать.

Конечно, пройдут годы, и Кати поймет, что это была игра в равнодушие, и мать, как бы сложно ей это ни давалось, пыталась научить ее быть более черствой, жесткой, терпимой, смиренной. Но что-то все время не получалось, из рук выскальзывала та самая дерзкая жажда справедливости Кати, которая откуда-то с неба приземлилась к ней в сердце. Иногда это казалось стержнем, а иногда Божьим проклятием, ведь в четыре года Кати уже страдала и понимала несправедливость жизни. И ничего... Почти ничего не могли с этим сделать. Ни Кати, ни ее мама, ни неистовая жажда справедливости на самом деле их обеих.

Кати с мамой присели на лавочку, слон грустно лежал на асфальте. И тут произошло то событие, которое перевернуло весь характер Кати. Этот случай показал, что, стоя там и проявляя жуткую черту - бездействие, жизнь закручивала гайки, формируя в ней мужество и терпимость к происходящему. Она стояла и наблюдала за чьей-то болью, испытывая помимо своего сострадания боль этого маленького желтого слоника от ее бездействия. Узнай тогда мать, что именно испытывала Кати и как тяжело ей давалась каждая минута этого ожидания, она бы бросилась, взяла этого желтого слона и, обняв его и собственного ребенка, понеслась бы наутек от этого места. Но родители редко придают значение минутным мыслям и расстройствам детей. Хоть и чувствуют все даже на расстоянии самых далеких из погасших светил.