М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество

Змиев мнил: „Что лезть мне в князи,
В сильные земли;
Дай наемся лучше грязи,
Окунусь в пыли“.
как-то раз, припомнив — бова,
Он свистком играл,
Острого искавши слова,
Пальцем вдруг попал…

а куда — это объясняется в самой пииме, имеющей оказаться явным подражанием сказке, задуманной в Свистке Современника». Тут же рядом новый выпад против Салтыкова: «говорят, что г. Змиев по скромности утаил свое первое произведение, но мы по нескромности рискуем его напечатать. — Вот оно:

Нет, не Щедрин я, а другой,
Еще неведомый сатирик:
Глубок, как он, но только лирик
И с нигилистскою душой.
Я начал позже, кончу ране, —
Да и понятно почему:
Ведь мой предмет — дыра в кармане,
Нельзя ж всю жизнь служить ему!

Дважды упоминавшаяся выше „дыра в кармане“ говорит о следующих строках Салтыкова из первой его „Московской песни“ в „Свистке“:

Брат! Не надуешь дырой!
Хоть и с дырой, а все пой!

Все это появилось только в одном № 2 „Осы“; в следующих номерах Салтыкову уделялось еще больше внимания. Тут и случайные уколы в двух строках:

Скажите мне: как вдруг Щедрин решился
На службу „в нигилисты“ поступить?

Тут и целые большие эпиграммы, в роде, например, следующей:

Учитель приказал — будь нигилистом, друг,
Работа легкая — свищи и прыгай с нами —
В „Свистке“ иль „хронике“ — хоть прозой, хоть стихами…
И пишет, пишет он. А как вторымто вдруг
Окажется москвич учителем по счету.
Уж он наверное трудней задаст работу.
Не напечатает он и в смеси стихи,
Невинной юности нелепые грехи.
Прикажет позабыть все эти там идеи,
Пера игривого лукавые затеи.

Этот „москвич“ — конечно, Катков, в журнал которого мог якобы переметнуться Салтыков. В большом стихотворении „Выспренний Кулерберг“, с подзаголовком „Нечто в роде Вальпургиевой ночи, только гораздо грязнее“, Мефистофель и Фауст на русском журнальном Брокене встречают ряд писателей; среди них выступает и —

Журнальный Вицгубернатор.

Я журнальный генерал,
Все я на свете знаю;
Всех ругая наповал,
Деньги наживаю.